Шрифт:
– Соображаю, не маленький.
– Поэтому еще раз спрашиваю: ты по-прежнему настаиваешь на отключении связи?
– По-прежнему, - со вздохом ответил полковник.
– Лады. Держи меня в курсе.
– Есть держать в курсе!
ПЯТНИЦА, 00-01 - 02-00. БАРАНОВ
Виктор уже звонил домой, чтобы его не ждали к ужину. Сразу же после совещания у Козлова он перезвонил еще раз, чтобы сообщить, что и ночевать дома ему не придется. Нина Константиновна, как обычно, сразу поняла, что звонок вызван не "дежурством по апрелю", а нуждами работы. Уже много лет Баранов не понимал, по какому принципу она сортирует его поздние приходы и ночевки на стороне, но мать ни разу не ошиблась, безошибочно разделяя походы сына "налево" и то, что называется у милиционеров "ненормированным рабочим днем". Выслушав объяснения сына, что "сегодня - обычная учебная тревога", Нина Константиновна попросила его поберечь себя, если не для нее, то хотя бы для той особы, ради которой он в последние дни отказывался от чеснока. Это уже был вызов, и Баранов ответил на него:
– Интересно, откуда ты взяла, что эта особа вообще существует?
– Более того, я знаю, что это не девчонка-вертихвостка, а серьезная дама.
– Насколько я знаю, - саркастически заметил сын, - пасьянс таких подробностей не сообщает.
– Причем здесь пасьянс? Неразделенная любовь к девчонке может вызвать у нормального мужчины бурную скорбь, но она естественно трансформируется в легкую и светлую печаль. А вот если его оттолкнула женщина - уж не знаю почему - он начинает сочиться просто свинцовым горем. Сын, в последние полгода ты не мужик, а свинцовая примочка!
– Спасибо, мама, на добром слове!
– Иди к черту! Опять из-за тебя всю ночь раскладывать "Даму наизнанку". На завтрак будут зразы с сыром под грибным соусом, если, конечно, отец ночью не полезет в холодильник - за ужином дважды требовал добавки. Если останешься жив - позвони, когда "учебная тревога" закончится.
Поговорив с матерью, Баранов, чтобы убить время до начала операции, начал потихоньку писать неизбежный отчет о своей деятельности и открытиях, сделанных за минувшие шестьдесят часов. В данном случае майор, ненавидевший всякую писанину, действовал в соответствии со старым воровским принципом: "раньше сядешь, раньше выйдешь!". В быковском кабинете над аналогичной работой корпела Овечкина, но ее, в отличие от Баранова, полковник лично попросил написать подробный отчет, оформив его как рапорт на имя начальника отдела. Он также продиктовал первую строку: "Во исполнение Вашего указания о симуляции вымогательства взятки...". Закончить документ он приказал следующим пассажем: "Притом, что полученные результаты существенно способствовали обнаружению похитителей капитана Гусева М.Е., считаю своим долгом еще раз подчеркнуть, что являюсь категорическим противником подобных методов, применение которых извиняет, разве что, уникальность сложившейся ситуации и образовавшийся в результате ультиматума похитителей острый дефицит времени". После того, как Старый К. вышел из кабинета, Виктор и Лида обсудили этот шедевр бюрократического красноречия. Вспомнив некоторые намеки полковника, а также появление в его кабинете офицера из Службы собственной безопасности, они поняли, какой дополнительный пресс давил на начальника отдела. Виктор заявил, что, если кто-то и должен нести ответственность за применение этого в общем-то оправданного приема, то только он, автор идеи майор Баранов. Лида на это резонно возразила, что начальник отвечает за все. Потом позвонил Быков и шепотом рассказал, что его заперли в дальнем гараже. Бедный парень, тяжело ему достается!
От размышлений и вялотекущей работы над отчетом Баранова отвлек полковник Козлов, заглянувший к нему в кабинет:
– Пора, Виктор Васильевич! Поплавский звонил, они уже МКАД проехали, - дача Хандыбина располагалась в Малаховке, и Славина группа, естественно, выехала раньше остальных.
– Теперь и нам пора. Сигнал для начала операции командиры СОБРа получат одновременно по рации. Ты им там под ноги не лезь, и Базарджяна придержи. Ваше время наступит, когда все бандиты будут уже нейтрализованы. К каждой группе прикомандированы представители прокуратуры. Они с понятыми проведут обыски, выемку документов и жестких дисков из компьютеров, в общем, все, что полагается по закону. Твое дело - только поиски Михаила или следов его пребывания. Будем постоянно на связи. Давай, что ли, присядем на дорожку...
Через минуту Старый К. бодро вскочил, как двадцатидвухлетний лейтенант при появлении генерала:
– Ну, Виктор Васильевич, с Богом!
ПЯТНИЦА, 01-20 - 03-20. БЫКОВ
Время тянулось невыносимо медленно, может быть еще и потому, что он был обречен сидеть в темноте. Где-то в половине двенадцатого лежавший в кармане мобильник завибрировал - звонил Козлов, сообщивший, что штурм начнется в три часа ночи. Еще он попросил Алексея выждать некоторое время, а не сразу после освобождения выскакивать из своего узилища: пока штурм не будет завершен, был шанс попасть под горячую руку СОБРовцам, которые в таких ситуациях сначала бьют, а потом уже спрашивают документы.
... Быков выскочил из Управления в двадцать пять минут десятого. Знакомая автомашина все это время ожидала его с включенным двигателем. Включив мигалку и порыкивая сиреной, водитель выскочил на осевую линию и через десять минут доставил его на вокзал. Могло бы получиться и еще быстрее, не окажись на Смоленской площади неожиданной для вечернего времени толкучки. Без двадцати десять в дверном проеме комнаты милиции показалось свирепое лицо Пера, который сразу же уперся взглядом в Алексея, сидевшего с несчастным видом на корточках, прислоняясь к стене, напротив входа в ментовку.
– Пошли отсюда на хрен!
– прорычал он пытающемуся изобразить счастье Быкову и устремился вон из метро.
"Эк его проняло!", - внутренне усмехнулся капитан и пристроился Перу в кильватер. Не снижая скорости, уголовник пересек площадь, и только усевшись в "Пассат", перевел дух. Первые его слова, скорее всего, передавали мысли, терзавшие его голову в течение последних ста шестидесяти минут:
– И все из-за твоих проклятых земляков, ханурик ты долбанный!
– Ни!
– начал хнычущим голосом отнекиваться "ханурик", - это из-за того чоловика з сумками! Хиба ж я знал...
– Встречу суку рваную, убью как падлу!
– переключился Перо.
– Из-за этой гниды мне теперь шеф пистон вставит!
Несколько минут "качок" молча гнал машину, пару раз даже проскочив на красный сигнал светофора. Наконец, смачно выругавшись, он подозрительно посмотрел на Алексея:
– А ты все время около ментовки был?
– А як же! Хучь ты мене и за супостата держишь, али бросать тоби в беде не гоже!
– А как же деньги передал?
– Так я у тую сторону бачил. Гля, Лидуня мои иде. Ей гроши о отдал, казав шо не могу отойти, пока коллегу не высвобожу.