— Выбрось этих рыб.

— Почему? — растерялся Юрка и покрепче прижал к себе банку.— Ты посмотри, какие славные меченосцы! Даже у тебя таких нету. Чего же я их буду выбрасывать?

— Больные они все.— Сашка говорил шепотом.— Больных рыб он сегодня принес, а ты их распродал.

— Что ж ты мне сразу не сказал, что они больные? — с ужасом прошептал Юрка.

— А что изменилось бы? Ну устроил бы ты крик. Так он на тебя все и свернул бы. Не знаешь ты его, Юрка, этого волка, боюсь я его.

— Но я ведь продал их! — закричал Юрка, и на глаза у него навернулись слезы.— Двум пацанам маленьким продал, тетеньке какой-то, новому этому, Зыкову или Лыкову, как ты там его называл!.. Что ж мне теперь делать, Сашка?!

— Перво-наперво на рынок с месяц не ходить,— вздохнул Сашка.— Дядя Вася на этом уже погорел — били его как-то парни-аквариумисты за больных рыбок, теперь он тебя подставил... Пацаны — это неважно, и тетенька тоже — первых, наверно, в жизни рыбок купили, невелик убыток. Да они ведь и выжить еще могут. Язва у них, через увеличилку хорошо заметно, это такая болезнь, что она и проходит, случается. Особенно если в слабом растворе марганцовки искупать. А вот с Зыковым-Лыковым дело сложнее: я слышал, что рыб у него много. Пустит купленных в аквариум — эпидемия может начаться. Тогда уж ее не остановишь. Вот его-то тебе и надо беречься как огня. Попадешь под горячую руку — искалечить может,

— Если б знать, где он живет,— вытирая кулаком глаза, проговорил Юрка.— Я сбегал бы к нему, предупредил. А там — будь что будет... Пусть.

— То-то и оно, что не знаем мы, где он живет,— вздохнул Сашка.— Иначе пошли бы, деньги назад вернули — я кое-что от этого горлохвата припрятал...

У Юрки затеплилась робкая надежда.

— А что, если через адресный стол?

— Так мы ведь ни фамилии его толком не знаем, ни имени. Зыковых-Лыковых в городе сотни, наверно, пока всех обегаешь, у него давно рыбки передохнут.

— Кузьма Кузьмич его зовут,— радостно крикнул Юрка.— Точно, так второй дяденька, который с ним был, и сказал: «Хорошие рыбки, Кузьма Кузьмич».

Сашка тоже обрадовался.

— Это уже полегче. Пошли звонить в адресный стол. А этих меченосцев ты все-таки выбрось.

— Не выброшу.— Юрка глубже под пальто засунул банку с рыбками.— Я их лечить буду, может, выхожу...

— Как знаешь,— вяло махнул рукой Сашка.— Попробуй... Я ведь тоже тебе когда-то больных барбусов продал... Назавтра подохли, помнишь?..

Юрка прикусил губу.

— Что теперь про это толковать...

Они добежали до ближайшего автомата и вдвоем забились в холодную кабину. Юрка бросил в щель двухкопеечную монетку, набрал справочное.

— Дайте, пожалуйста, адресный стол... Справочное ответило. Сашка дал ему еще монетку и Юра торопливо закрутил диск телефона. Послышался чей-то голос, в автомате щелкнуло, и мальчик закричал в трубку:

— Это адресный стол? Здравствуйте. Тетенька, мы звоним из автомата, вы не бросайте трубку, а то у нас больше двухкопеечной монеты нету. Скажите нам, пожалуйста, адрес одного человека. Его зовут Кузьма Кузьмич, а фамилия не то Зыков, не то Лыков. Тетенька, честное слово, мы не балуемся, нам очень-очень важно найти этого человека. Если мы его сегодня не найдем, может случиться несчастье. Какое? Большое несчастье, тетенька. Я вам не могу рассказать, это очень длинная история, но только вы мне поверьте, нам непременно нужно его сегодня же найти. Да, да, Кузьма Кузьмич. Это точно. Вот только фамилия неизвестна— Зыков или Лыков...

Юрка до боли прижимал к уху настывшую трубку. Он дышал часто и хрипло, и где-то на другом конце провода пожилая женщина, работница адресного стола, видно, уловила его волнение и поверила в то, что, если она не даст мальчишке адрес Кузьмы Кузьмича Зыкова или Лыкова, может и впрямь стрястись большая беда. Поверила и начала его искать, этот адрес.

Нестерпимо долгие потянулись минуты. В будку стучали — собралась очередь. Какой-то парень нетерпеливо рванул дверь, но Сашка так глянул на него, таким свистящим шепотом сказал: «Скорую» вызываем»,— что парень тут же осторожно закрыл дверь.

Юрка уже потерял надежду на ответ и вдруг услышал знакомый голос.

— Зыков Кузьма Кузьмич,— сказал этот голос,— проживает по улице Полевой, дом 14, квартира 68. Адрес запомнил?

Юрка молча кивнул.

— Повтори.

Юрка послушно повторил:

— Полевая, 14—68.

— Значит, теперь никакого несчастья не случится? — Юрка почувствовал, что женщина на другом конце провода улыбнулась.

— Может, и не случится. Спасибо,— тихо ответил он и повесил трубку.

ПЕЦИЛИИ НА КАРАНТИНЕ

Короток зимний день. Пока разыскали ребята на самой окраине города Полевую улицу, уже стемнело. Пошел снег. Нахохлившиеся, серые, спали за заборами деревянные дома, ветер посвистывал в голых озябших кронах яблонь, и желтые круги света от нечастых фонарей дрожащими пятнами лежали на узком тротуаре. Снег струился, как песок, сухой, колючий, и невесть откуда взявшийся ветер гнал его вдоль заборов белыми языками.

Улица была длинной. Сашка и Юрка миновали район новой застройки — огромные краны, словно парящие в воздухе, горы присыпанных снегом панелей, корпуса недостроенных домов, на которых скрестились косые лучи прожекторов; затем — длинное здание школы-интерната, с флюгером, скрипевшим на коньке крыши, скользкую, обледенелую плотину через ручей,— и вышли к железнодорожной насыпи.