— Бездны у меня нет, я по другой части силен.

Родители переглянулись, и папаша сказал:

— Вы, герр заяц, не хищный зверь. Вы из грызунов. Уши у вас какие-то такие… подозрительные. И бездны в глазах, сами говорите, нету, а потому не взыщите!..

Заяц еще нахальнее смеется:

— Пожалеете, родители!

Тут папаша замахнулся на него палкой — заяц как сиганет в кусты, и след его простыл.

Стали дикие звери ходить к молодому фашисту на дом, учить его уму-разуму.

Волк учит, как жертву терзать, вонючка в чистом поле хорошим манерам обучает, а кабан — сиречь дикая свинья — по своей части старается: набросает на пол разные хорошие книжки, рвет, топчет их и воспитанника своего приглашает:

— Гадь и ты, не стесняйся, гадь!..

Молодой фашист сначала стеснялся, а потом — ничего, пошло у него дело гладко и гадко.

Кабан — сиречь дикая свинья — хвалил его за это:

— Молодец! Теперь рылом вороши!.. Так!.. Еще давай.

Вырос сынок: в глазах — бездна, дух — тяжелый, книжку видеть не может. Ариец — первый сорт. Родители не нахвалятся:

— Вырастили сынка — фюреру подарочек.

А уж война началась. Пошел молодой фашист воевать.

Родители за него ничуть не беспокоились:

— Нашего не убьют! У нашего особое воспитание. Его земное оружие не возьмет!..

На Западе воевал молодой фашист — ничего, обошлось.

Послали его на Восток.

Через месяц приходит сообщение из полка:

«Ваш сын убит. Наш полк русские разбили, кое-кто убежал, а сынок ваш тяжелым на ногу оказался — не успел. Так и помер — с бездной в глазах».

Заплакали родители. Пошли в зоологический сад, говорят волку:

— Герр волк, как же так — сынка-то убили?

Сидит волк, здоровый, клыкастый, жрет падаль. В глазах бездна.

— Подумаешь, — говорит, — убили! Нового родите…

— Не родим, — говорят родители, — старые мы уж. Как же быть теперь, герр волк?

Волк морду воротит:

— Это меня не касается.

Пошли к вонючке — она только пахнет, слова путного от нее не добьешься.

Идут родители домой, горюют. Вдруг выскакивает из-за куста тот самый заяц:

— Здравствуйте, родители! Говорил я вам: пожалеете, что меня не пригласили. Так оно и вышло.

— В чем же наша промашка, герр заяц?

— В том промашка, — говорит заяц, — что вы хотели из сынка дикого зверя сделать, чтобы он человека мог в войне одолеть. А того не бывает. Зверю человека не одолеть. Надо было меня взять: я бы его хоть ноги уносить научил. А то другие убежали, а он нет. Вот вам и бездна!..

Сказал — и в кусты. Только его и видели. Переглянулись родители и заплакали еще горше. Да слезами горю не поможешь!..

Сидел немецкий генерал фон Кок в штабе, колдовал над картой — куда ему отступать: то ли в поле, то ли в лес, то ли в болото.

И вдруг видит: стоит перед ним черт. Одет как фашист: на все места черепа да кости нашиты, только в галифе сзади прорезь сделана, галуном серебряным обшитая, — для хвоста.

— Так! — сказал сам себе генерал фон Кок. — Выходит, до чертиков и довоевался.

А черт чин чином поднимает руку, машет хвостом:

— Хайль Гитлер!..

— Хайль так хайль, — отвечает генерал фон Кок, — только вот что: я очень занят, мне отступать надо — то ли в поле, то ли в лес, то ли в болото. Потому давайте короче. Небось душу мою купить желаете?

— Не прочь!

— Ваша цена?

— Назначайте вы, ваше превосходительство. Поторгуемся.

— Цена моя такая, — говорит генерал фон Кок. — Выведете мое войско из тупика — получите мою душеньку. Идет?

Посмотрел черт карту, только свистнул.

— Нет, — говорит, — не пойдет, ваше превосходительство. Тут сам черт ногу сломит. Гитлер вас сюда завел, пусть он вас и выводит. А я не берусь.

— Тогда сделайте так, чтобы мои солдаты не чесались. А то они все время чешутся, как собаки шелудивые. Вернете им солдатский вид — получите мою душеньку. Идет?

Черт опять головой трясет.

— Нет, — говорит, — не пойдет, ваше превосходительство. Ваших солдат теперь ни один дьявол в пристойный вид не обратит.

— Хорошо. Тогда сделайте так, чтобы на меня русские партизаны не кидались. Сделаете — получите душеньку. Идет?

Черт и на это не соглашается.

— Нет, — говорит, — не пойдет, ваше превосходительство. Вы русский народ до того довели, что в вас каждая кочка стреляет. Теперь никакие черти партизан не остановят. Сами уж как-нибудь.