И он скрылся в лабиринте из ящиков.

— Вот Полинг считает… — сказал, вернувшись, заведующий, — вы знаете Полинга?

— Я его не знаю, не знаком.

— Еще бы! Он физик и химик, дважды лауреат Нобелевской премии. Так вот он считает, что в группу витаминоносителей-рекордсменов кроме сладкого перца и капусты «брокколи» входит смородина, черная смородина, Полингу можно верить. Утром убедитесь, — и он улыбнулся.

Варя тоже застенчиво улыбнулся.

Они вернулись в магазин, заведующий пощелкал счетами, Варфоломей заплатил и, взвалив рюкзак, пошел домой.

Надо отвинтить у шприца обе крышки и протереть цилиндр тряпочкой, — смоченной спиртом. После просушки внутреннюю часть цилиндра смазать густым вазелином. Затем вдвинуть в цилиндр поршень с инерционным капсюлем и навинтить крышку со стабилизатором. Теперь можно в цилиндр налить доверху раствор с серниланом, а потом уже навинтить переднюю крышку с иглой и надеть направляющий полиэтиленовый колпачок. Сернилана всего-то нужно два с половиной миллилитра да добавить один миллилитр этилового спирта, чтобы раствор не замерзал на морозе.

Чернов приготовил пять шприцев — летающих шприцев для обездвиживания медведей. «Пять на завтра хватит, — думал он, — Одного и то хватит, если попасть точно».

Много шприцев заготавливать впрок не имеет смысла, потому что раствор все равно медленно вытекает, да и препарат при длительном хранении портится, вот почему все операции делались в ночь накануне или непосредственно в день работы.

Варфоломей внимательно следил за манипуляциями Чернова.

— Что это за раствор? — спросил он.

— Сернилан, — ответил Чернов.

— А что это?

— Ну, проще — фенциклидин гидрохлорид.

— Понятно, — усмехнулся Варфоломей.

— Одного этого шприца достаточно, чтобы медведица полтора часа не шевелилась.

— Из того ружья стрелять?

— Да. Это «кеп-чур», американская система, шестнадцатый калибр.

— Это надежно?

— Да, конечно… Надо только точно попасть. В мышцу шеи или в жевательную мышцу, когда медведица выглянет из берлоги. Если в лоб или скользящим — дело бесполезное. Главное — ее выманить…

— Не боитесь?

Всегда есть страховщик с карабином. Да не волнуйся, Варя, нападают только подранки, понял? Подранки, голодные, пуганые и шатающиеся. Остальные не нападают.

— Понял. Остальные в зоопарке.

— Ага. У тебя-то все готово?

— Давно.

Варе была отведена роль фотографа — это-то дело он знал в совершенстве, запасся пленкой и двумя камерами — с узкой и широкой пленкой. Только сетовал, что не мог достать слайдов. В те годы достать обратимую пленку было почти невозможно. Но у Чернова слайды были.

— Меходежду примерял?

— Как раз.

— Нанука?

— Брюки и торбаса Нанука, а кухлянку Ноэ свою дала. Нижняя кухлянка тоже её.

— Не замерзнешь, одежда у Нюрки что надо.

— Это ее русское имя?

— Так мы ее у себя зовем, удобней.

— Она чукчанка?

— Нет. Не чукчанка, не эскимоска. Из племени ситыгьюк. Что-то родственное ихалмютам, кто их разберет… Понравилась?

— Ну… как сказать… полновата глаза, правда, очень красивые…

— Лукавые! — засмеялся Чернов. — Ты ее еще не знаешь! Умница!

— Так уж… — самоуверенно бросил Варя. — Умные, они нынче перевелись. Им это не идет, время не то…

— Заговори-ил! — засмеялся Чернов.

Варфоломей замолчал.

— Я пойду, — сказал он. — Надо выспаться…

— Давай. Завтра рано подниматься. Отдохни. Ребята, поди, спят уже.

— Христофор точно спит, а Ояр — не знаю.

— Кристобаль эту работу любил, — непонятно почему опять засмеялся Чернов.

Варфоломей ушел.

Все так и оказалось. Кучин сладко похрапывал, Ояр разбирал спальный мешок.

— Чаю хочешь? — спросил Винтер.

— Только что пил у Чернова.

— Тогда спи. Завтра выйдем рано.

— Я знаю.

Варфоломей расстилал спальный мешок, а Винтер внимательно краем глаза с улыбкой за ним следил.

Ояр заметил на лице Варфоломея брезгливую гримасу, когда тот развернул мех в изголовье. Варфоломей застелил изголовье чистым полотенцем, чтобы не касаться меха щекой.

«Мда-а», — вздохнул Ояр и вместо улыбки вдруг обнаружил у себя где-то внутри возникшее раздражение.