Восьмилетнее правление Джорджа Буша-младшего (George Walker Bush, род. в 1946 году) привело к новому витку «консервативной революции».

Объявленное им крупнейшее в истории страны сокращение налогов на доход и наследства имело благовидной целью поддержать экономический рост, но основной выигрыш при этом достался наиболее богатым слоям общества, усилив экономическое неравенство и социальную напряженность. Снижение налогов сопровождалось неудавшейся попыткой приватизировать программу Social Security и сокращением ряда финансируемых федеральным правительством социальных программ.

Передавая многие из них в ведение штатов, Буш инициировал широкое участие в них религиозных организаций – исходя не только из религиозных, но также из идеологических убеждений. Пытаясь обосновать ужесточение политики в социальной сфере, Буш выдвинул доктрину «сочувственного консерватизма» (Сompassionate Сonservatism). Термин этот лет 20 тому назад впервые ввел в оборот президентский историк Даг Вид (Doug Wead), который с приходом Буша-младшего к власти стал его советником по социальным вопросам. Будучи, как он писал о себе, «консерватором с кровоточащим сердцем», Д. Вид так разъяснял эту расплывчатую идею. Хотя он искренне верит, что свободный рынок лучше и для бедных, политика республиканцев-консерваторов должна быть мотивирована сочувствием к ним, а не просто сохранением социального статус-кво 125 . Опираясь на эту доктрину, Буш пытался, с одной стороны, возродить дискредитированные еще во времена прогрессивизма и Нового курса первой половины 20 века, но периодически оживающие со сменой власти идеи «малого правительства» и «американского индивидуализма», а с другой, продолжить успешную в этой стране идею частно-публичного партнерства.

По мнению одних защитников концепции «сочувственного консерватизма», социальные проблемы в США, такие, например, как здравоохранение и бедность, могут быть лучше разрешены сотрудничеством с частными компаниями, благотворительными и религиозными организациями, чем непосредственно правительственными департаментами. По убеждению других, она возрождает истинно американский взгляд на бедных. Не следует, мол, обвинять «систему» в своих собственных ошибках. Конечно, они нуждаются в моральной и иной поддержке от «Большого общества», но они должны также услышать от него призыв к персональной ответственности и опоре на свои силы. Сам же Буш так сформулировал свою доктрину: нужно сочувственно помогать согражданам в нужде и консервативно требовать от них ответственности и результатов.

Чрезмерная расплывчатость и известный анахронизм понятий и практики «сочувственного консерватизма» вызвали критику как слева, так и справа. Либералы называли его «подслащенным» старым безжалостным консерватизмом, завуалированной попыткой ликвидировать сложившуюся в течение полувека социальную «сеть безопасности» для нуждающихся американцев. Правые же консерваторы писали, что на самом деле, Буш прикрыл этим термином свое «большое правительство», финансирующее в растущих масштабах, пусть через религиозные организации, ту же социальную «сеть безопасности».

***

Если отвлечься от пристрастной политической полемики, то спорная доктрина «сочувственного консерватизма» интересна (в рамках нашей темы) попыткой оживить за счет государства традиционную, опирающуюся на религиозные учреждения, благотворительность.

Как свидетельствует ее история в Америке, эти учреждения, используя щедрые частные пожертвования, издавна сражаются с безграмотностью, алкоголизмом, наркоманией и иными «грехами» американцев (и не только своих прихожан). Они поддерживают бедных, больных и инвалидов, обучают и одевают иммигрантов, проводят различные просветительские и культурные программы – перечень этот можно легко продолжить.

Известно, что эффективности социальных служб, принадлежащих религиозным конгрегациям, нередко могут позавидовать их штатские и федеральные аналоги. Когда же они используют для социальной деятельности деньги федерального правительства, заключая с ним контракты или используя его гранты и ваучеры, то организацию этой деятельности они, как правило, поручают создаваемым вокруг них бесприбыльным организациям.

Прямое участие их штатного персонала (настоятелей, пасторов, раввинов, имамов и т. п.) в этих случаях обставлено жесткими ограничениями, чтобы исключить нарушение Первой поправки к Конституции о разделении религии и государства. К нарушениям чаще всего относят прозелитизм, то есть проповеди и другие способы вовлечения в ту или иную веру. Противоречит Первой поправке и религиозная дискриминация при найме работников. Имеются в виду те случаи, когда, скажем, благотворительная организация католической церкви отказывает претенденту иудейской или мусульманской веры, или, наоборот, социальная служба при синагоге не принимает на работу католика или мусульманина.

В прошлом религиозные учреждения нередко избегали получать от федеральных властей средства на социальные и филантропические программы. С одной стороны, это позволяло им сохранить преданность своей вере – не поступиться, так сказать, своей «духовной миссией». С другой – избавиться от упомянутых выше жестких ограничений и не допустить вторжения в «святая святых» их деятельности правительственных контролеров. Ведь последние обязаны расследовать, не используются ли федеральные деньги для продвижения одного верования в ущерб другому и не разрушают ли они при этом конституционную «стену разделения» религии и государства.

Ввиду многочисленных исков по этому поводу в низовых судах, Верховный суд США попытался в 1971 году установить в этой сфере некие «правила игры». Поводом стало представленное суду дело Lemon v. Kurtzman насчет субсидирования из бюджета Пенсильвании расходов на рост зарплаты учителей и покупку учебников в частных школах, большинство из которых в этом штате являются католическими. Решением Верховного суда по этому делу был предложен комплекс из трех критериев, позволяющих определить, не нарушается ли Первая поправка в контрактах правительств всех уровней с религиозными учреждениями, когда последние или их бесприбыльные организации берутся за реализацию социальных программ.