Таким образом, возможно, что церковь не единожды оказывалась в собственности аббатства Сен-Жан, возвращаясь затем вновь в частное владение. Как следует из другого документа, в котором речь уже со всей определенностью идет об интересующей нас церкви, к 1080-м гг. она снова была в руках светских владельцев: жена мельского сеньора Айна получила ее в приданое от своего отца [99] . Дарственная составлена от имени троих сыновей Айны – Мэнго, Константина и Гийома, которые передают монастырю «церковь Сент-Илер в Меле, своем замке» [100] . Это дарение – ключевой момент в истории церкви. В дальнейшем она надежно закрепляется в составе владений Сен-Жан д’Анжели, становится его приоратом и подвергается значительной перестройке.

В 1088 г. Сент-Илер уже была монастырем – именно так она называется в одной из хартий, датированной этим годом. Изменение статуса церкви требовало как минимум сооружения монашеских келий и клуатра, а также прочих подсобных построек. По всей видимости, строительные работы начались сразу после передачи ее аббатству: в той же хартии упомянуто уже существующее при монастыре «прибежище для монахов» (hospitalis monachorum) [101] . Две дарственных конца XI в. составлены в пользу приората и имеют двойную адресацию: святому Иоанну и святому Иларию [102] . Не исключено, что эти дарения сделаны именно ввиду происходящей перестройки церкви (далее в картулярии дарственных в пользу Сент-Илер не встречается). Одно из них сделано бывшей владелицей церкви Айной и ее мужем Беральдом [103] .

Церковь Сент-Илер была перестроена в два этапа: сначала реконструирована восточная часть (апсиды, хор и трансепт), затем – оставшаяся западная часть (неф) [104] (илл. 3.1). Такой вывод следует из анализа самой конструкции здания. Старый неф был существенно ниже. Разница между прежней и нынешней его высотой хорошо видна в интерьере: полукруглая арка, открывающая хор, гораздо ниже находящихся перед ней заостренных арок нефа (илл. 3.8).

Первая строительная кампания относится к концу XI – началу XII в. Главным ориентиром для такой датировки служит надпись на капители хора: FACERE ME AIMERICUS ROGAVIT (илл. 3.10). Слитное написание ME и AV, две унциальные буквы – E и M, отсутствие переплетенных букв или букв меньшего размера, заполняющих свободное пространство между другими, – все вместе указывает на конец XI – начало XII в. [105] Стилистические характеристики восточной части конструкции не противоречат такой датировке (главная ее деталь – апсида с венцом капелл – элемент, весьма характерный для монастырских церквей конца XI в., находящихся на паломнических путях [106] ). Такая датировка логично вписывается в историю Сент-Илер, реконструируемую по документам: получается, что первый этап перестройки был осуществлен практически сразу после передачи церкви аббатству Сен-Жан и превращения ее самой в монастырь. Эта реконструкция явно расширяла существовавшую ранее небольшую провинциальную церковь и приводила ее в соответствие с новым статусом.

Вторая кампания, по мнению Ю. ле Ру, была предпринята в начале – середине XII в. [107] Каких-либо данных, позволяющих уточнить датировку, не имеется; период определен, во-первых, по соотнесению с датировкой восточной части храма (которая, вне всяких сомнений, возведена раньше), а во-вторых, по общим стилистическим характеристикам здания: применению базиликального плана, полуциркульной арки, некоторым характеристикам скульптуры капителей и порталов. Обращают на себя внимание и типично местные элементы конструкции и декора: фасад-экран с рядами глухих аркад (западный вход, илл. 3.2) и статуя всадника над дверьми (северный вход, илл. 3.5), характерные для середины XII в.

Современное название города, к которому относится церковь, – Ольнэ де Сентонж (Aulnay de Saintonge) – является довольно поздним. В Средние века оно звучало иначе: Онэ (Aunay), от латинского Aunedonacum [108] . Населенный пункт с таким наименованием существовал уже в галло-римскую эпоху. В документах X–XII вв. этим именем стал называться замок (castrum Onaii, castrum Auniacum) [109] и окружавшее его поселение. Церковь была расположена недалеко от замка, но все же не вплотную к нему (около 300 м на запад). В 100 м к югу от нее стояла большая восьмиугольная в плане башня галло-римской постройки. В средневековых документах и замок, и башня играли роль ориентиров в определении церкви: после ее собственного названия – «церковь Святого Петра» (ecclesia sancti Petri) – обычно добавлялось «вблизи замка Ольнэ» (juxta castrum Onaii) или «у башни» (de Turre). Башня была частью укреплений располагавшегося здесь когда-то галльского военного лагеря; она просуществовала до XVIII в. В результате недавно проведенных раскопок был открыт фундамент башни, руины которой окончательно исчезли в XIX в. Как ее использовали в XII в. и была ли она какимто образом связана с церковью, неизвестно. Со всех сторон церковь окружает кладбище. Вероятно, оно существовало задолго до возведения нынешнего здания – на его территории было найдено несколько погребальных стел галло-римского периода.

Сохранилось всего несколько документов, в которых упоминается церковь Сен-Пьер в Ольнэ. Сведений о ее основании у нас нет, во всех случаях имеется в виду уже действующая церковь. О ее существовании можно говорить по меньшей мере начиная с первой половины XI в., но не исключено, как и в случае с мельской церковью, что на самом деле ее история уходит в прошлое гораздо глубже. Согласно монастырским грамотам XI в., изначально церковь находилась в частном владении местных шателенов, вассалов графа, причем права на нее были, похоже, разделены между несколькими собственниками – в двух известных нам случаях дарственные составлены от разных лиц и в пользу разных монастырей.

Впервые речь о ней заходит в дарственной грамоте 1038 г. из картулярия аббатства Сен-Жан д’Анжели. Виконт Константин передает монастырю два участка земли в викариате Ольнэ, один из которых прилежит к церкви «у Башни» [110] .

Следующий документ – дарственная братьев Рамнульфа и Мэнго Рабиолей монастырю Сен-Киприан в Пуатье, которая датируется примерно 1045 г. Среди прочих даров в ней перечисляется часть прав на «погребение и свечи» (то есть погребальные сборы и пожертвования свечей) в церкви Сен-Пьер в Ольнэ [111] . Этот дар подтверждается затем Гуго Рабиолем, сыном Мэнго, в хартии, составленной около 1095 г.