Был воскресный день, и Линк находился дома.

В сумбурных выражениях она рассказала о Билли.

— Мэрилин, любовь моя, я рыдаю.

— Я тоже…

— Он потрясающий ребенок, мой брат. И крепкий. Из железа.

Она изо всех сил сжала трубку. Сколько важных новостей, кардинально меняющих ее жизнь, донес до нее этот ненадежный, холодный инструмент!

— Линк, дорогой… Я очень много размышляю в последние дни.

— Я тоже… Мы должны уладить все дела с наименьшим ущербом для отца. Вчера, когда я с ним разговаривал, он показался мне таким старым, выжатым. — Трагедия с Билли притушила гнев в Линке: последние три вечера он звонил отцу. — Я уверен, что он перестанет противиться разводу. Я так понимаю, что мы можем жить там, и он будет постоянно видеть Билли.

— Доктор Ренквист говорит, что выздоровление будет идти медленно, очень медленно и неровно. Есть опасность, что он… что он так и не станет самим собой.

— Он непременно станет. — Заверения Линка никогда не казались пустыми, потому что всегда шли от сердца и оттого убеждали и успокаивали.

— Даже если он вернется к норме, Линк, я не могу забрать его у Джошуа.

Во время последовавшей за этим паузы за окном защебетала какая-то ранняя птица. Мэрилин сказала:

— Я собираюсь вернуться…

— Ты приняла это решение под воздействием сильного эмоционального стресса.

— Линк, я люблю тебя и всегда буду любить. Билли нуждается в обоих родителях. После моего ухода он стал психом.

— Ты можешь остаться в доме, пока он окончательно не выздоровеет. У него будет время привыкнуть и приспособиться.

— Если бы я оставалась дома, этого никогда бы не произошло.

— Мы ходим кругами. Мэрилин, нет причин страдать от сознания вины сейчас, когда мальчику стало лучше. Он был сбит машиной… Несчастный случай… А несчастные случаи бывают.

— Пожалуйста, не делай все еще более трудным. — Голос ее дрогнул.

Последовала еще одна длительная пауза, во время которой ей вспомнился давний разговор по телефону, когда Линк сказал, что «Энтерпрайз» отправляется в плавание… Наконец он проговорил:

— А что если с этим не спешить и еще раз все обдумать?

— Линк, любимый, я могу обдумывать это до скончания века… Но разве могу я быть счастливой за счет четырехлетнего ребенка?

— Ты полагаешь, что это ответ? Дети понимают, что происходит с их родителями. Поверь мне, я это знаю.

— Живи своей жизнью, любимый… Будь счастлив, — прошептала она.

— Счастлив? — В его голосе прозвучала горечь. Затем он сухо сказал: — Когда Билли станет постарше, у нас еще будет шанс.

— Я не хочу, чтобы ты растрачивал свою жизнь на постоянное ожидание.

— У тебя нет выбора, любовь моя…

— Я не буду писать тебе, Линк… Я не буду звонить тебе.

— Все-таки когда-нибудь ты это сделаешь, — сказал он и повесил трубку.

Мэрилин бросилась на кровать Рой и разразилась рыданиями.

Проснувшись, Нолаби в ужасе вбежала в комнату, решив, что ее внук умер. Мэрилин сквозь рыдания сказала ей, что, напротив, Билли на пути к выздоровлению, что именно так сказал доктор Ренквист. Мать опустилась рядом, пытаясь успокоить дочь, которая неведомо почему так рыдала в минуту радости.

Дай же поверить мне в то, что меня не забыл,

Дай мне поверить, что любишь меня, как любил

Давным-давно,

Давным-давно.

Дебби Рейнольдс и Рейн Фэрберн купили по дюжине новых, весьма дорогих итальянских свитеров в «Патриции».

Лоуэлла Парсонз. Херст Пресс, 21 января 1954 г.

Сегодня объединенные службы взорвали водородную бомбу, которая гораздо мощнее атомной.

Президент Дуайт Д. Эйзенхауэр. Речь по телевидению

2 февраля 1954 г.

Нет сомнений, что перед киноиндустрией неизбежно встанут проблемы. В стране свыше 20 миллионов телевизоров, кассовый сбор упал на 23 %, и Голливуд переживает кризис. Ежедневно сообщается о реорганизации студий, Дорогостоящие контракты внимательно изучаются на предмет возможного отказа. Многие студии смотрят на маленький экран как на источник возможных доходов.

Форбес, 9 мая 1954 г.

Вклейка XLV. Набережная Сены. 1954. Масло. 76x104 дюйма. Окружной музей искусств в Лос-Анджелесе.