Я срезал дорогу у ручья и оказался у двора Тодда. Он играл на грязном берегу и, увидев меня, позвал:

– Эй, Бейли! Бейли, ко мне!

Я смотрел на него, не скрывая подозрительности. В нем было что-то необычное, что-то вызывающее недоверие.

– Пойдем, песик, – сказал Тодд, хлопая ладонью по ноге. Он повернулся и пошел к своему дому.

Куда мне было деваться? Я должен делать то, что велит человек. Я опустил голову и потрусил следом.

Тодд впустил меня в дом через заднюю дверь, бесшумно затворив за собой. Некоторые окна были занавешены, и в комнате было темно и мрачно. Тодд провел меня мимо кухни, где сидела, уставившись в мерцающий телевизор, мать. Я понял по его поведению – мне нельзя шуметь, но я чуть повилял хвостом, почуяв запах его матери – такой же химический, как у мужчины, который нашел меня на дороге и назвал Братишка.

Мать нас не заметила, зато Линда точно увидела, когда мы проходили мимо по гостиной. Она тоже смотрела телевизор, однако сползла с дивана и пошла за нами по коридору.

– Нельзя, – зашипел на нее Тодд.

Это слово я знал прекрасно и поежился, слыша злобу в голосе Тодда.

Линда протянула руку, и я лизнул ее, но Тодд отпихнул сестру.

– Отстань. – Он открыл дверь. Я вошел, обнюхивая тряпки на полу. Комната была маленькая, с кроватью. Тодд запер дверь.

Я нашел корку хлеба и быстро съел ее – просто чтобы прибраться в комнате. Тодд сунул руки в карманы.

Он сел за стол и выдвинул ящик. Я почуял запах фейерверков – этот резкий запах ни с чем не спутаешь.

– Я не знаю, где Бейли, – бормотал Тодд. – Я не видел Бейли.

Я повилял хвостом, услышав свое имя, потом зевнул и повалился на мягкую кучу тряпок. Меня утомило долгое приключение.

От тихого стука в дверь Тодд вскочил на ноги. Я тоже подпрыгнул и стоял позади него, пока он шепотом ругался через щель с Линдой – я ее чуял по запаху, хотя почти не видел в темном коридоре. Она явно чего-то боялась и что-то хотела; мне стало тревожно. Я тяжело задышал и нервно зевнул. От напряжения уже не хотелось ложиться.

Разговор закончился тем, что Тодд захлопнул дверь и снова запер замок. Трясясь от возбуждения, он полез в ящик стола, порылся там и достал маленький тюбик. Открыл крышку тюбика и осторожно понюхал; по комнате разнесся сильный химический запах. Этот терпкий аромат появлялся, когда мой мальчик и Папа сидели за столом со своими игрушками.

Когда Тодд протянул тюбик мне, я уже знал, что совать туда нос не хочу, и отдернул голову. Почувствовав волну гнева, я испугался. Тодд взял тряпку, накапал на нее немного прозрачной жидкости из тюбика, потом сложил ее так, чтобы липкая масса расползлась по ней целиком.

И тут я услышал Итана – он горестно кричал за окном:

– Бейли-и-и!

Я побежал к окну и подпрыгнул. Было высоко, и я, ничего не видя, расстроенно залаял.

Тодд больно ударил меня ладонью по заду:

– Нет! Плохой пес! Не лаять!

От него снова хлынула волна ярости, едкая, как запах от тряпки в его руке.

– Тодд! – позвал женский голос из глубин дома.

Тодд бросил на меня злобный взгляд.

– Жди здесь. Жди, – прошипел он, выйдя из комнаты и плотно закрыв дверь.

Мои глаза слезились от запаха, который все еще висел в воздухе. Я нерешительно ходил по комнате. Мой мальчик звал меня, а я не мог понять, какое право имеет Тодд меня запирать, как будто тут гараж.

Внезапно я услышал слабый звук: Линда открыла дверь и протянула мокрый крекер.

– Сюда, Бейли, – прошептала она. – Хорошая собачка.

Что мне действительно хотелось, так это убраться отсюда; но я же не дурак, я съел крекер. Линда открыла дверь шире.

– Давай, – скомандовала она.

Большего мне не требовалось. Я помчался за ней по коридору, спустился по ступеням и подбежал к передней двери. Линда распахнула ее, и свежий ветер стер ужасные запахи с моей головы.

По улице медленно ехала Мамина машина, в окошко выглядывал мой мальчик, крича «Бейли!»

Я помчался за машиной со всех ног. Задние огни машины ярко блеснули. Итан выскочил наружу и побежал ко мне.

– Ох, Бейли, где ты пропадал? – воскликнул он, зарывшись лицом в мою шерсть. – Ты плохой, плохой пес.