Сотворение мира за счет ограничения пространства, занимаемого Богом
вернуться

Левин Ханох
Шрифт:

ХАНА (возвращается и ставит чай перед Адашем). Пожалуйста.

АДАШ. Спасибо.

Хана вновь садится за свой столик. Адаш украдкой смотрит на нее. Пауза. Он встает, смотрит на нее, от волнения тяжело дышит. Она смотрит на него. Адаш подходит к ней, присаживается рядом. Смотрит на нее, она смотрит на него. По его лицу видно, что он ник#к не может набраться смелости заговорить.

ХАНА (пытаясь ему помочь). Хотите пирожное?

АДАШ. Нет, я…

Возвращается на свое место, садится, но, не в силах успокоиться, встает опять и начинает ходить взад-вперед. Хана тоже встает, чтобы его ободрить. Пауза. Она садится. Он тоже садится. Встает. Снова садится.

(Шукре.) Все, «что ты должен сделать, это сказать ей: „Познакомьтесь, э“ то Адаш Бардаш».

ШУКРА. Как хлопья чистого снега с небес, посыплются на нас скоро утренние газеты. В них будут революции, войны, дорожные аварии, преступления… Если, конечно, с самим газетным ведомством ничего не случится.

Уходит. Хана и Адаш смотрят друг на друга. Адаш дважды обходит вокруг Ханы. Пауза.

ХАНА (в отчаянье). Я закрываю!

АДАШ (достает из кармана деньги, кладет их на стол). Спасибо. Спокойной ночи. (Направляется к выходу, но останавливается) Она некрасивая. Да, некрасивая. Поэтому я и не попытался. Если бы я в нее влюбился, она бы уже была моей. Мы вместе пошли бы домой. И она дышала бы мне в шею. (Уходит.)

КАРТИНА 11

Раннее утро. Комната Хефеца. ТЭГАЛАХ в трусах и майке, с полотенцем на шее. Тэгалах и КЛАМАНСЭА выглядят измученными. Их нервы на пределе.

ТЭГАЛАХ (объявляет). Юность Хефеца. Последняя глава. Игра номер одиннадцать. Хефец подглядывает за смертью своей матери. (Хефец делает умоляющий жест, но берет себя в руки.) Ты готова?

КЛАМАНСЭА. Да, я готова сыграть роль умирающей матери этого негодяя.

ТЭГАЛАХ. Старенькая любимая мамочка Хефеца лежит на смертном ложе. Ей трудно дышать, она хрипит. (Кламансэа хрипит.) Хефец подглядывает в замочную скважину. Ему недостает смелости предстать перед умирающей матерью. (Нагибается, изображая Хефеца.)

КЛАМАНСЭА (хрипя). О-о-о, я не могу дышать… Воздуха…

ТЭГАЛАХ (нервно дрожит и попискивает от горя и ужаса). Вокруг много воздуха, мамочка, дыши, ты можешь…

КЛАМАНСЭА. Не могу… (Хрипит.) Я задыхаюсь…

ТЭГАЛАХ. Скоро придет врач. Он даст тебе кислородную подушку. Мамочка!

КЛАМАНСЭА. Хефец!

ТЭГАЛАХ. Мамочка!

КЛАМАНСЭА. О Хефец… Мне плохо… Где ты, Хефец?

ТЭГАЛАХ. Я здесь, мамочка, здесь.

КЛАМАНСЭА. Где ты, Хефец? Сынок! Приди, спаси меня.

ТЭГАЛАХ. Я не могу. Я не знаю как.

КЛАМАНСЭА. Ты должен это знать, должен. Зачем же я посылала тебя учиться в университет? Не бросай меня!

ТЭГАЛАХ. Я здесь, мамочка, я рядом с тобой.

КЛАМАНСЭА. О, не дай мне умереть!

ТЭГАЛАХ. Но как? Как?

КЛАМАНСЭА. Не знаю, мне все равно. Я твоя мать, я тебя вырастила. Ты обязан спасти меня от смерти.

ТЭГАЛАХ. Я бессилен.

КЛАМАНСЭА. Я всегда на тебя надеялась.

ТЭГАЛАХ. Я слаб!

КЛАМАНСЭА. Хефец, твоя мама не хочет умирать. Мама задыхается. Немедленно спаси свою мамочку!

ТЭГАЛАХ. Скоро придет врач.

КЛАМАНСЭА. Но мой сын — ты, а не врач. Я отдала тебе все, что у меня было.

ТЭГАЛАХ. Я твой ребенок, мама, я слаб. Я жду, что это ты меня спасешь.

КЛАМАНСЭА. Ты бросаешь меня, когда я в тебе так нуждаюсь. Ты разочаровал меня. Ты мне не сын!