В июле 2006 г. ученые Института социологии РАН провели опрос россиян об экстремизме. Результаты показали, что признак экстремизма для большинства респондентов — вещь малопонятная. Несмотря на активное муссирование проблемы экстремизма в СМИ, ажиотаж вокруг этой тематики, 80 % респондентов уверены, что приход экстремистов или фашистов к власти в России невозможен. При этом 52 % — признались, что точного определения экстремизма дать не могут, 38 % — какие-то знания проявили, 10 % узнали об экстремизме при опросе.

Специалисты тоже к согласию не пришли, политологи называют «экстремизмом» приверженность к крайним взглядам в политике, правоведы — политически мотивированному насилию. При такой пестроте мнений граждане руководствуются «собственной логикой и здравым смыслом». Законодательная техника не допускает включения в кодексы столь неясных терминов и понятий. Они способны привести к квалификационным ошибкам.

Вся надежда на мудрость российского правоприменителя. Не будет он, как показывает практика, квалифицировать хулиганские выходки молодых нацболов, драку членов молодежных объединений разных идеологических и политических убеждений как участие в экстремистском сообществе. Административным проступком по ст. 20.3 КоАП РФ признается «Демонстрация фашистской атрибутики или символики в целях пропаганды такой атрибутики или символики». Квалификация преступлений должна следовать закону, какое бы давление на правоприменителя не оказывали политологи и СМИ.

Впрочем, сотрудникам СМИ теперь не позавидуешь. Им бы разобраться внутри своего журналистского сообщества с пониманием дополнений к ст. 15 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». А предписание жесткое: «Автор печатных, аудио-, аудиовизуальных и иных материалов (произведений), предназначенных для публичного использования и содержащих хотя бы один из признаков, предусмотренных ст. 1 настоящего Федерального закона, признается лицом, осуществляющим экстремистскую деятельность, и несет ответственность в установленном законодательством Российской Федерации порядке». Нелегко будет «журналистам-экстремистам» найти нормы, «установленные законодательством РФ».

Мотив как элемент состава участвует в квалификации преступлений исключительно в случаях указания на него в диспозициях норм УК как обязательных. Факультативный, не обозначенный в диспозициях уголовно-правовых норм мотив может учитываться лишь при индивидуализации наказания в качестве отягчающего либо смягчающего обстоятельства. И это правило квалификации не должно нарушаться из-за ошибок законодателя в формулировании «экстремистских» норм.

Ошибочные идеолого-политические мотивы, внесенные в УК, не укрепляют доводы ряда исследователей о том, что теперь после их появления в Кодексе можно признать существование политической преступности. В Федеральном законе от 25 октября 1999 г. «О ратификации Европейский. Конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам и законодательных протоколов к ней» при подписании Конвенции говорилось: «Российская Федерация исходит из того понимания, что законодательство Российской Федерации не содержит понятия «политические преступления». В случаях при решении вопроса об оказании правовой помощи Российская Федерация не будет рассматривать в качестве «политических преступлений» или преступлений, связанных с политическими преступлениями, в частности, следующие деяния». Далее приводится перечень преступлений против мира и безопасности человечества, захват воздушных судов, преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, захват заложников, преступлений, связанных с использованием ядерных материалов, с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, иных сравнимых преступлений, предусмотренных в многосторонних международных договорах, участником которых является Российская Федерация. Все эти преступления не признаются политическими.

Помимо антиконституционности криминализации идеологических и политических мотивов их практически трудно доказать уголовно-процессуальными средствами.

Идеологизация и политизация уголовного законодательства противоречит принципу законности. Их субъективное толкование неизбежно множит квалификационные ошибки, поэтому УК нельзя дополнять нормами с многозначно идеологизированными или политизированными признаками составов преступлений. Так, статья в «Российской газете» от 17 октября 2004 г., озаглавленная «Одни под куст, другие в офис», послужила поводом возбуждения уголовного дела против юрисконсульта и религиозного деятеля в г. Нальчике Р. Нахушева. Он вместе с другими выступал в СМИ и Интернете в защиту боевиков, призывал молодежь «бороться с диктаторской властью». Прокуратура Кабардино-Балкарской Республики возбудила дело по статье о терроризме. Сам подследственный скрылся после первого допроса следователями УФСБ КБР [70] . Прежде в судах Республики дела о вдохновителях, идеологах и защитниках боевиков не проходили, якобы, из-за пробелов в УК. Необоснованно некоторые юристы предлагают внести в УК статью, предусматривающую уголовную ответственность за сепаратизм и призывы к выходу из состава Федерации. Однако вводить такую статью нельзя ввиду антиконституционности и неясности как уголовно-правового термина. Призывы к выходу из состава Российской Федерации не противоречат ст. 5 Конституции о праве народов на самоопределение.

29 июля 2006 г. вступил в силу ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму». Он внес в УК ст. 2052 «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или оправданию терроризма». Наибольшую сложность представляет квалификация публичного оправдания терроризма. Примечание к ст. 2052 гласит: «В настоящей статье под публичным оправданием терроризма понимается публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании». И, тем не менее, квалификация состава «оправдание терроризма» потребует от правоприменителей бдительности, дабы не смешивать публичное оправдание терроризма с проповедыванием исламистских вероучений, которые в принципе исключают применение насилия, с публичным выражением своих мнений и убеждений. Общественная опасность деяния, как следует из примечания, заключается в психическом воздействии на лиц с целью привлечения их к оказанию помощи террористам и к участию в террористических актах. Норма не должна служить средством решения тех или иных политико-идеологических конфликтов.

Значимым для квалификации преступлений является законодательно-техническое правило о системности УК, в частности, рубрикации и цифровом обозначении его норм. Уголовный кодекс РФ вначале перешел на современную систему цифрового обозначения статей. Вместо знаков, стоящих справа над номером статьи, после точки за основным номером ставятся цифры 1, 2, 3 и т. д. Например, 141.1, 199.2 и т. д. Однако выдерживается единство формулированных номеров статей УК не всегда. Принятые в июле 2006 г. новые статьи по-прежнему обозначены значками сверху: ст. 2051 «Содействие террористической деятельности», ст. 2052 «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма». По состоянию на 1 сентября 2006 г. УК вернулся к прежнему обозначению статей со значками над ними. Понятно, что правильной квалификации, которая завершается указаниями на уголовно-правовые нормы, такая «подвижность» цифрового обозначения статей не способствует.

Квалифицированные и особо квалифицированные составы кражи сформулированы в сочетании цифрового и буквенного обозначений. В ст. 158 в частях статьи еще перечислены альтернативные виды краж. Вопрос квалификации: возможна ли совокупность простых и квалифицированных составов, если они описаны в разных частях ст. 158 или в одной части, но альтернативно?

Нечастый вид рубрикации уголовно-правовых норм, когда используются только буквы. Так сконструирована ч. 2 ст. 105 о квалифицированных составах убийства: употреблены буквы от «а» до «м». Позиция законодателя при конструировании данной статьи понятна. Квалифицированных видов убийства много, разбивать их по частям, как это сделано в большинстве статей УК, громоздко и непривычно.