* * *

Поднятый стрельбой генерал фон Мерцель, как ошалелый, вскочил с постели и, еле успев натянуть сапоги, подбежал к окну, рванул маскировку. Но, кроме вспышек выстрелов справа, ничего не было видно.

— Окселенц, оденьтесь, — сзади адъютант держал китель. — Наши отходят. Красные ворвались с севера.

— С севера? — переспросил генерал, всовывая руки в китель. — Не может быть.

Вместо ответа адъютант поторопил шефа, подавая ему шапку и пальто.

Тут распахнулась дверь, адъютант вскинул парабеллум, но, услышав знакомый голос, опустил.

— Машина подана, — с порога торопливо доложил шофер. — Господин генерал, скорее! Русские на окраине!

В это время влетел в избу полковник, начальник штаба, и, еле переводя дух, сообщил:

— Русские прорвали оборону у Александрино и Усадища... Разрешите следовать с вами. Мою машину подбили.

Мерцель напустил на себя спокойствие и, как бы не слыша, что сказал начштаба, скомандовал:

— Карту!

Адъютант развернул планшет и осветил его фонариком.

— Передайте полкам отходить за Вазузу, на Высокое и Холм. КП четыре километра юго-западнее Холма, — не торопясь, вышел и сел в «Мерседес».

Как хотелось сейчас полковнику, чтобы машину вместе с фон Мерцелем разнесло в куски.

8 марта советские войска овладели Сычевкой, а 10-го — городом Белый.

И отсюда, двигаясь друг другу навстречу, шли наперерез отходящим с Бельско — Ржевско — Сычевской дуги войскам армии генерала Моделя. А отходило ни мало ни много, как три армейских корпуса и большое количество всяких частей усиления, страшась, что не успеют пройти здесь восьмидесятикилометровую линию раньше чем на нее выйдут войска Западного и Калининского фронтов. Они шли напропалую, натыкаясь на партизан, и волей-неволей ввязывались в бой.

Все это вызвало тревогу и страх не только у генерала Моделя, но и у самого фельдмаршала фон Клюге. А когда 12 марта пала Вязьма и дивизия генерала Стученко западнее захватила Лукьяново, а генерала Железнова — прижала части фон Мерцеля за Торбеевым к Вазузе, фон Клюге стало просто нехорошо. И выручало его лишь немецкое спокойствие.

— Так, пожалуй, через недели две и Смоленск возьмут? — пробурчал он. И приказал войска 9-го армейского корпуса посадить на рубеже Белый, Дорогобуж, Спас-Деменск, а в его тылу, на реках Вопец, Днепр, Осьма, день и ночь строить оборону, привлекая на это дело без жалости и пощады население.

Несмотря на тяжесть наступления — в пургу, мороз и по бездорожью, и упорное сопротивление врага — советские войска с боями прошли 150 километров, а местами больше и 23 марта остановились перед заранее подготовленным рубежом противника.

Так был ликвидирован ржевско-вяземский плацдарм — последний оплот и надежда Гитлера ударить на Москву. Был сорван и план гитлеровского командования нанесения флангового сокрушающего удара по советским войскам на курском направлении.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Отступающие войска противника из-под Ржева и Белого отходили очень плотно, и им не хватало ни дорог, ни лесных просек и троп и даже колонных путей, пробитых саперами напрямик через поля, рощи, замерзшие реки и болота.

Вместе с ними, а больше всего впереди них, отходили охранные части СС, штурмовые отряды, ортскомендатуры, полиция и разные группы предателей, сформированные в отряды карателей.

На своем пути они все сжигали, а людей расстреливали.

Народные мстители, отходя в глубь Смоленщины, устраивали засады на путях движения врага, нападали на его гарнизоны.

Так действовал и отряд «Дяди Вани». Как только начали наступать советские войска, подрывники отряда спустили под откос эшелон на самой важной трассе Ржев — Вязьма. На другую ночь заминировали основную дорогу, связывающую штаб армии Моделя с Московско-Минской автострадой. А когда войска Западного фронта подошли к железной дороге Ржев — Вязьма и завязали бои за Сычевку и Ново-Дугино, отряд «Дяди Вани» ночью напал на Королево и разгромил там часть, отходящую под напором дивизии Железнова на запад, чем заставил колонну, двигавшуюся из-под Ново-Дугино, остановиться и принять бой. А ночью, когда стрельба затихла, Иван Антонович отвел отряд в глубь леса и повел его на юг. Два часа партизаны шли спокойно. К утру с востока стал нарастать гул артиллерийской канонады, а вскоре донеслась и пулеметная трескотня.

— Что бы это значило? — глядя на комиссара, спросил Иван Антонович.

— Похоже, идет бой за Торбеево.

Иван Антонович остановил отряд.

— Давай прислушаемся и решим, куда курс держать. — Прислушался и больше прежнего удивился: со стороны большака Холм — Издешково один за другим донеслись глухие взрывы.

— А это еще что? — удивился и комиссар. Да не только он, все партизаны повернули головы на запад.

— Стреляют, — вслух рассуждал Иван Антонович. — Значит, там враг. Отсюда, Николай Сергеевич, единственное решение — надо сворачивать вправо и двигать лесом на Вазузу. А с Вазузы — прямиком — на Поповское.