— Никуда не уходи, сейчас приду! — и повесила трубку.

До больницы, где Людмила Петровна работала хирургом, было не очень далеко, но и не так близко. Во всяком случае, по дороге Витька успевала пропеть до конца обе песенки крокодила Гены. А тут она только вышла на балкон, как заметила белый халат, промелькнувший через двор. Людмила Петровна так торопилась, что даже не сняла халата.

Когда Витька её увидела, она испугалась: лицо у мамы было очень бледное, и глаза поэтому казались вдвое больше и голубее. Степан Иваныч тоже почувствовал неладное: он кружил вокруг ног хозяйки и беспокойно спрашивал: «Мур-мур?»

— Ну?! — только и могла выговорить Людмила Петровна.

Витька молча протянула телеграмму. Мама читала её долго, будто неинтересную сказку.

— Учти, я не согласна! — не выдержала Витька. — Ни за что!

— Ох, Викуша, как ты меня напугала! — наконец сказала Людмила Петровна и облегчённо вздохнула. — Я уж подумала, с нашим папой какое-нибудь несчастье случилось!

— Конечно, несчастье! Ты подумай: не приедет!.. Не хочу, не хочу, не хочу! — Витька еле сдерживалась, чтобы не зареветь.

— Что же делать, девочка, если его не отпускают? Я тоже очень огорчена...

— Что делать? — Витька испытующе посмотрела на маму. — Ты только сразу не отказывайся! Хорошо? Давай поедем сами!

Людмила Петровна молчала.

— Он же не может! Он же скучает один! Подумай! — горячо убеждала Витька. — Только ты не отказывайся, не отказывайся!

— А почему я должна возражать?

— Согласна! Согласна! — закричала Витька и бросилась целовать маму.

Потом она закружилась по комнате, потом прыгнула на диван и начала подлетать к потолку, так что взвизгивали пружины, а Степан Иваныч, сердито прижав уши, немедленно перебрался в кресло.

Но Степан Иваныч сердился зря: Витька шумела недолго. Ведь надо было срочно собираться! Пока мама не передумала.

Куклы, кукольная мебель, посуда, собачка Тяпа, Мишаня, поросёнок Ниф, машины и бульдозеры, подъёмные краны и светофоры — все съехались на середину комнаты.

— Вика, мы ведь не завтра поедем, — пробовала остановить её Людмила Петровна.

— Мамочка, мне всё равно нечего делать! Ты не беспокойся!

Подумав, Витька притащила ранец, «Подарок первокласснику», футбол и санки.

Ранец и «Подарок» вполне могут пригодиться, если они с мамой там немного задержатся: ведь осенью Витька должна идти в школу.

Зачем футбол? Возможно, мама права, и там, в Нефтеграде, тоже есть мячи. Но лучше иметь свой, как говорит дядя Ариф, «на всякий пожарный»...

Ну а санки? Это же совершенно необходимая вещь для Сибири! Ведь папа писал, там снегу — с двухэтажный дом и горки — с буровую вышку! Вот хорошо, что дядя Ариф санки из Ленинграда привёз, когда ездил защищать спортивную честь города. А бабушка их обзывала хламом и в чулан спрятала! А сейчас? Как бы Витька без них поехала?!

Людмила Петровна только рукой махнула. Она сняла с книжной полки «Атлас СССР», раскрыла нужную карту и вздохнула: как всё-таки далеко от их родного Азербайджана до Сибири!..

В БОЙ ИДУТ НЕ ТОЛЬКО ДЕВОЧКИ!

— Это что за базар?! — грозно произнесла бабушка Фатья, появляясь на пороге. Почему-то все Витькины мероприятия она сравнивала с базаром.

— Это не базар, бабушка! Это вещи для Сибири! Мы едем к папе!

— Я не ослышалась? — повернулась бабушка Фатья к Людмиле Петровне.

— Серёжа телеграмму прислал, что приехать в отпуск не сможет, — сказала Витькина мама. — Вот мы и решили к нему отправиться, — не очень уверенно добавила она.

Бабушка Фатья как-то сразу изменилась: опустились плечи, а лицо съёжилось, сморщинилось у глаз, у носа. Витька в таких случаях никогда не могла угадать, засмеётся бабушка в следующую минуту или заплачет.

Сегодня она заплакала.

Очень неприятно, когда плачут взрослые. Потому что непонятно, из-за чего слёзы, и как утешать — тоже неизвестно. Вот когда мальчишка или девчонка ревёт, тут ясно: либо кто-то стукнул, либо что-нибудь отобрали, либо куда-нибудь не пустили. А чего, спрашивается, бабушка Фатья слёзы льёт? Да ещё так жалобно всхлипывает, того и гляди, сама расплачешься.

Витька поспешно забралась к бабушке на колени, приникла к её уху и принялась уговаривать.

— Такая большая, а плачешь. Ай, нехорошо! Дядя Ариф придёт, увидит. Не стыдно? — Витька сделала паузу, чтобы бабушка могла прислушаться, и сказала самое главное, отчего слёзы должны были мгновенно высохнуть. — Я же только съезжу и приеду обратно! Совсем нанемножко съезжу. А?

Тут бабушка охнула, прижала Витьку изо всей силы к себе, и стала, наконец, понятна причина её слёз.

— Не отдам! Нет! Нет! Пусть глаза мои от слёз померкнут, пусть волосы по волоску выпадут и язык онемеет от горя... Не отдам дорогую мою девочку на погибель! Комарам на кусание! Медведям на съедение!..