Светлое Солнце, она порочная, падшая женщина! Думала, лучше смерть, чем омерзительная работа в "Медвежьей шкуре", а теперь глаз не может оторвать от обнаженного мужчины. И что там глаз! Тело горит от желания снова оказаться в его объятиях, прижаться, слиться... Не удивительно, что ее не испугало его занятие, ее собственная душа измарана мраком дочерна!

Мужчина с удовольствием наблюдал, как девичий румянец становится ярче, растекается по груди. Наверное, добрался уже до кончиков сосков... Эх, жаль, из-за рубахи не разглядеть! Дернуло же ее одеться!

– - И не думай терзаться, -- заговорил он, привычно успокаивая очередную дуреху. Зависимость от женщин приучила в обращении с ними сдерживать раздражение. С пугливой лошадкой тоже проще лаской сладить.
– - Искреннее желание -- дар. Научись им пользоваться. Я, пожалуй, рад, что не стал сразу выполнять твою просьбу.

– - Да, умирать мне уже не хочется...
– - пробормотала девушка.

– - Жить гораздо приятнее. Даже палачом, -- усмехнулся он.
– - Раз уж пришлось продолжить знакомство, позволь представиться. Меня зовут Серп.

– - Серп?

– - Ну да. Пять лет служил Хладной Жнице, так что имя подходящее. А тебя как величать?

– - Иволга.

– - Иволга?
– - хмыкнул, подумав, что девчонке больше подошло бы зваться какой-нибудь Гаичкой невзрачной.

– - Меня все больше Иви кликали...
– - та, видно, прекрасно сознавала, насколько неподходящим именем ее нарекли.

– - Ну, Иви -- так Иви, -- он встал.
– - Вот я и обсох. Пошли, устроимся на ночлег под деревом. Или останешься на лугу, одна?

Девчонка безропотно встала и пошла за ним. Видно, сочла, что ночевать под пихтовыми лапами уютней. Вот и хорошо, не придется объяснять, почему ночной чародей стремится спрятаться от ока своей госпожи.

Серп быстро соорудил из наброшенного на нижние ветви плаща полог, растянув ткань с помощью чар. На землю, пружинившую из-за опавших мягких игл, постелил плащ Иви, сел, поманил служаночку.

– - Иди сюда.

Та колебалась краткий миг, потом забралась в импровизированный шатер, молча стянула одежду.

– - Вот умница, -- мужчина обнял девушку.

Пихтовые ветви с легким скрипом опустились, полог коснулся травы, полностью отгораживая пару от бледного света и ночной прохлады.

В этот раз после близости заснули оба, едва ли не одновременно. Но если Серп спал крепко, сыто, без сновидений, то глаза Иви то и дело метались под веками. Ей снился конец прошлого лета, когда девушка впервые на своей памяти оказалась в лесу за городскими стенами.

***

Иволга выросла прислугой в трактире с лихой славой, из развлечений знала лишь рассказы поздно вечером у потухающего очага в кухне. Большую часть она даже не дослушала, засыпала, утомившись за день. Наверное, это было к лучшему. Прислуга и гости в "Медвежьей шкуре" не отличались ни образованностью, ни добронравием, их побасенки не предназначались для ушей маленьких девочек и юных девушек. Но начало повествования нередко оказывалось вполне безобидным, сказочным, а к тому времени, как приходил черед постельных приключений, Иви уже спала, и во сне история продолжалась, направляясь в совсем иное русло, расцветая невероятными, яркими и чистыми образами, что посылала бедной сиротке Госпожа Радуга, хозяйка сказителей и песенников.

У Иволги почти не было времени задумываться об окружающем мире, о том, что лежит за каменными стенами Залесного. Она знала тесные, закопченные свечным чадом, со спертым воздухом помещения "Медвежьей шкуры", узкие городские улочки, грязную брусчатку под ногами. Лишь иногда, на площади у замка, где неба над головой было невообразимо много, в воздухе с веселым свиристением проносились ласточки. Как-то ей довелось увидеть на рынке золотую птицу с угольно-черными крыльями. Та сидела в сплетенной из лозы клетке, грустно нахохлившись.

– - Это иволга, -- неохотно пояснил торговец невзрачной девчушке, одетой в латаные-перелатаные обноски с чужого плеча.
– - Могу дешевле уступить, уж больно квелая стала в последние дни. Хозяину твоему не надобна?

– - У ее хозяина одна уже имеется, -- хохотнула Клуша, толстая неопрятная повариха, за которой Иви тащила корзину с покупками.
– - Такая же квелая, но далеко не такая раскрасавица.

– - Ну так и у этой скоро перья повылезут, -- подосадовал торговец, не поняв, что речь идет вовсе не о птице.