– Впечатляющая мощь, - сказал Хрущёв, разглядывая остатки плиты.
– А снаряд где?

– Большая часть испарилась при столкновении с мишенью, - ответил Кириллин.
– Бронебойный сердечник пробил плиту и улетел дальше, скорее всего, воткнулся вон в ту насыпь. Её специально сделали, как уловитель.

– Твою ж мать...
– маршал Жуков был впечатлён.
– А посмотреть насыпь можно?

– Пожалуйста, - ответил Кириллин.

В покрытом дёрном склоне насыпи зияло отверстие, покрытое мутным стеклом. Остеклованный канал уходил вглубь насыпи. Кириллин посветил туда фонариком, но никто ничего не увидел.

– Потом мы щупами определим, где кончается канал, - пояснил Кириллин.
– Раскопаем насыпь и достанем сердечник.

– Хотелось бы на него взглянуть, - сказал Жуков.

Члены правительства вернулись к башне. Пока они осматривали мишень, установку проверили, и подготовили второй ствол к следующему выстрелу. Стволы на этот раз были задраны почти вертикально вверх.

– Товарищи, а по самолётам эта пушка стрелять может?
– вдруг спросил Хрущёв.

– Ну... такую задачу мы, вообще-то, не ставили...
– замялся Кириллин.

– Понимаете, товарищи, нас сейчас американские высотные разведчики донимают, - пояснил Хрущёв.
– И дальше будет ещё хуже. Формально мы с американцами договорились, что разведывательные полёты они должны прекратить. Но реально, пока не прекратили. И вряд прекратят в будущем. Пока мы одного-двух на большой высоте не собьём. Истребители нынешние за реактивными разведчиками на больших высотах угнаться не могут, даже если по высоте достают. Мне объясняли, что истребитель на большой высоте плохо управляется, там уже воздух разрежённый, легко промахнуться мимо противника. Вот я и подумал, пока зенитные ракеты у нас ещё не доведены до ума, нельзя ли этих разведчиков сбивать из подобной пушки?

– Да ну, Никита Сергеич, - сказал Жуков.
– Ты же сам видел, какая это мощь. Это уж точно из пушки по воробью получится. Да и установка, сам видишь, не мобильная. Это если на неё самолёт сам выйдет, и то ещё как повезёт...

– Чисто теоретически, конечно, попадание снаряда в самолёт возможно, - добавил Кириллин.
– Но именно если самолёт войдёт в зону поражения сам, и не будет активно маневрировать. Стволы очень тяжёлые, их невозможно перемещать с нужной скоростью, чтобы отслеживать движение самолёта. Не сделать такие следящие приводы. Вот если самолёт пойдёт прямо на установку, баллистический вычислитель может рассчитать траекторию, навести орудие в упреждённую точку и сделать выстрел в нужный момент. Но сами понимаете, как мала вероятность подобной ситуации.

– Владимир Алексеич, а вы всё же просчитайте такой вариант, - попросил Хрущёв.
– Понятно, что на опытную установку мы самолёт вряд ли поймаем, хотя и это возможно. Но вот когда такие пушки начнём ставить на корабли, подобные ситуации могут возникнуть. Желательно нам быть к ним готовыми.

– Сделаем, Никита Сергеич, - ответил Кириллин.

Борис Иванович Шавырин с гордостью продемонстрировал самонаводящийся снаряд. Он был заметно длиннее обычного снаряда, его корпус был покрыт абляционной теплозащитой. (теплозащита из неметаллических материалов, медленно разрушающаяся при входе в атмосферу. Обычно состоит из асбеста и фенолформальдегидных смол в качестве связующего)

Шавырин пояснил, что снаряд оснащён активной радиолокационной головкой самонаведения. Она начинает работать после прохождения верхней точки траектории и работает до входа в плотные слои атмосферы. При наличии в заданном районе падения нескольких целей головка самонаведения выбирает самую крупную. Обычно это авианосец. Затем снаряд "запоминает" элементы движения выбранной цели и падает в упреждённую точку. Время падения не превышает нескольких секунд, за этот период крупный корабль не успеет изменить курс или замедлить / ускорить ход.

– Снаряд будет оснащаться атомной боевой частью, но сейчас там находится заряд обычной взрывчатки, - пояснил Шавырин.

Члены правительства снова спустились в бункер. Прозвучали слова команды, и установка выстрелила из второго ствола. Короткий рёв плазменного потока, вспышка, мелькнул устремлённый вверх сияющий белый луч, громовой удар сотряс окрестности, длинный столб дыма и пламени вонзился в небо.

Кириллин пригласил всех к телевизору, стоящему у стены. Он был включён, на нём было видно судно-мишень. Оно двигалось на радиоуправлении. Управляли кораблём с летящего рядом и ведущего телевизионную трансляцию самолёта. Телевизор был новый, с цветным жидкокристаллическим экраном, вроде того, что показывали Хрущёву в мае, только побольше.

Трудно сказать, что заинтересовало гостей больше - репортаж о ходе испытаний или сам телевизор.

– Ого!
– сказал Устинов.
– Откуда такой телевизор? Американский?

– Наш, Дмитрий Фёдорович, - ответил Келдыш.
– В Воронеже делают, на заводе "Электросигнал". Вообще-то это из первой опытной партии... Сейчас налаживают серийный выпуск.

– Не может быть...
– не поверил Устинов.
– Вот это да...

– Товарищи, не отвлекайтесь, боеголовка вас ждать не будет, - напомнил Кириллин.