(Исократ. «Архидам», 44)

Дионисий Младший говорил, что кормит стольких софистов не потому, что восхищается ими, а для того, чтобы они восхищались им.

(Плутарх. «Изречения царей и полководцев», 21, 1)

Нет ничего более рабского, чем роскошь и нега, и ничего более царственного, чем труд.

(Плутарх. «Александр», 40)

Александр говорил, что сон и близость с женщиной более всего другого заставляют его ощущать себя смертным, так как утомление и сладострастие проистекают от одной и той же слабости человеческой природы.

(Плутарх. «Александр», 22)

Когда приближенные спросили Александра, отличавшегося быстротой ног, не пожелает ли он состязаться в беге на Олимпийских играх, он ответил: «Да, если моими соперниками будут цари!»

(Плутарх. «Александр», 4)

* Филиппу я обязан тем, что живу, а Аристотелю тем, что живу достойно.

(Плутарх. «Александр», 8)

Если бы я не был Александром, я хотел бы быть Диогеном.

(Плутарх. «Александр», 14)

Когда Дарий предложил ему [Александру] 10 000 талантов и половину власти над Азией, Парменион сказал: «Я принял бы, если бы я был Александром». – «И я, свидетель Зевс, – ответил Александр, – если бы я был Парменионом».

(Плутарх. «Изречения царей и полководцев», 26, 11)

Как над землею не бывать двум солнцам, так над Азиею двум царям. (Александр Македонский – персидскому царю Дарию.)

(Плутарх. «Изречения царей…», 26, 11))

* Приближенные посоветовали Александру напасть на врагов ночью. Тот ответил: «Я не краду победу».

(Плутарх. «Александр», 31)

Однажды, прочтя длинное письмо Антипатра с обвинениями против Олимпиады, Александр сказал: «Антипатр не знает, что одна слеза матери заставит забыть тысячи таких писем».

(Плутарх. «Александр», 39)

Философу Ксенократу он [Александр] послал в подарок 50 талантов, но тот отказался, сказав, что не нуждается в деньгах. «Неужели у Ксенократа даже нет друга? – спросил Александр. – А моим друзьям едва хватило даже всех богатств царя Дария».

(Плутарх. «Изречения царей и полководцев», 26, 30)

[Александр] сказал, что считает Ахилла счастливцем, потому что при жизни он имел преданного друга, а после смерти – великого глашатая своей славы.

(Плутарх. «Александр», 15)

Судьба учит военному искусству также и побежденных.

(Курций Руф. «История Александра Македонского», VII, 7, 16)

Целью тягот и трудов для благородного человека являются ‹…› опять тяготы и труды.

(Арриан. «Поход Александра», V, 26, 1)

Вижу, что будет великое состязание над моей могилой.

(Арриан. «Поход Александра», VII, 26, 3)

* Люблю собирающихся предать, но ненавижу уже предавших.

(Плутарх. «Ромул», 17)

Гермодот в своих стихах назвал его [Антигона I] сыном Солнца. Антигон сказал: «Неправда, и это отлично знаем я да тот раб, что выносит мой ночной горшок».

(Плутарх.

«Изречения царей и полководцев», 28, 7)

Киник Фрасилл просил у него [Антигона I] драхму – Антигон ответил: «Не к лицу царю столько давать!» Тот сказал: «Тогда дай талант!» Антигон ответил: «Не к лицу кинику столько брать!»

(Плутарх. «Изречения царей…», 28, 15)

Для Антигона ничего не было легче, как приказать казнить двоих солдат, которые, прислонясь к стенке царской палатки, высказывали вслух все, что они думают плохого о своем царе – то есть занимались тем, что все люди на свете делают и с наибольшим риском, и с наибольшей охотой. Антигон, разумеется, все слышал, потому что между ним и беседовавшими не было ничего, кроме занавески; он легонько пошевелил ее и сказал: «Отойдите подальше, а то как бы царь вас не услышал».