позвонит куда следует — и за ним приедет усталый наряд врачей.

Так ему и надо. Те, что летают, всегда на прицеле у стрелка.

В тот четверг я из рогатки стрелял в голубей.

И к тому же, я думаю, если стоит чего-то

му

зы

ка

в голове,

то уж точно не в его,

а в моей.

Я иду по бульвару: прохожие на меня оборачиваются,

дети громко хохочут, бабки ропщут: «Спаси-сохрани...»

У меня шаровары, огоньки в глазах и улыбка на пол-лица,

на шнурке колокольчик подпрыгивает и звенит...

ноябрь 2008

«Один мой друг не покидает квартиры...»

Один мой друг не покидает квартиры

Последние, кажется, полтора года

Только затем, чтобы его не схватили

За то, что он представитель древнего рода.

Последний вменяемый живой наследник

Людей, умевших говорить с цветами,

Отличавших зимние стихи от летних,

Игравших фламенко на рожке и тамтаме,

Умевших шить из любых материй,

Властителей чудесного застенного мира,

Друзей людоедов, драконов и пери,

Любителей мёда, коньяка и кефира.

Из-за такого родства мой друг всегда неустроен,

Он не помнит данного слова и не умеет работать,

У него какая-то, вроде бы, пятая группа крови,

Потому за ним постоянно идёт охота.

Он не даёт сделать радио громче и на пол-тона.

К балконной двери — ползком, как какой-то киллер,

Он точно знает: у них повсюду шпионы.

Обычные люди не бывают такими.

Порой мне кажется, он просто лентяй и пройдоха,

Но после поездок в метро или походов в больницу

Ругаю себя за то, что думал о нём плохо,

Еду к нему среди ночи, покупаю паштет и пиццу,

Жарю ему оладьи, чищу окна, мою посуду,

Даю ему денег в долг, прекрасно зная, что кинет.

Мой друг абсолютно прав, шпионы — они повсюду.

Обычные люди не могут, не должны быть такими.

февраль 2009

«Один мой друг, тощий, с постоянными болями...»

Юрию Смирнову

Один мой друг, тощий, с постоянными болями

В голове, седой заика с трясущимися руками,

Сделал себе квартиру, торгуя автомобилями,

Заправлялся пивом и бандитскими боевиками,

Пока однажды не нашёл прямо у себя под диваном

Автономное государство человекообразных змей.

Его повязали дома с крупной партией героина,

Понимаешь, — объясняет он мне, — он у них как соя и нефть,

Они делают из него конфеты и электричество,

У нас это смерть, а у них — мармелад, шампунь и бензин!

Отдать им его — это выгодно и для них, и для человечества.

Я киваю, действительно выгодно, нечего возразить.

Отсидел положенный срок, вернулся, полез под диван,

Там дымящиеся руины, трупы, с братом воюет брат:

Без присмотра у них случился постмодерн и армагеддон.