Сама по себе тема конфликта между эмоциональным и рациональным началом в душе человека возникла еще в древности и прежде (как и теперь) исследовалась в рамках философии. При этом одни призывали подчинять чувства разуму, как стоик Марк Аврелий, а другие, наоборот, советовали не вступать с эмоциями в борьбу. В эпоху Возрождения Эразм Роттердамский утверждал, что «существует один-единственный путь к счастью: главное – познать самого себя; затем делать все не в зависимости от страстей, а по решению разума» [212] . Мы не беремся описать изучение конфликта между чувствами и разумом на протяжении веков в философском и литературном аспектах, в рамках разных культур и жанров: масштабы этого труда несоизмеримы с тем, что можно проанализировать и показать в одной главе книги, да это и не входит в нашу задачу. Если говорить о прямых источниках, способствовавших появлению стихов и песен Окуджавы о дуальности личности, можно назвать Жуковского, Лермонтова, Тютчева, а также обратиться к поэзии Серебряного века, и в частности к текстам Иннокентия Анненского. Анненский опирался в своем творчестве на традиции русской философской лирики Баратынского и Тютчева и произведения французских «проклятых поэтов». Объединяющим началом послужили печаль, в основном личного характера, и утонченная разработка душевных переживаний. Анненский считал, что поэтическое произведение должно оставлять читателю возможности для разнообразного толкования и таким образом пробуждать в нем различные ассоциации и эмоциональные реакции в зависимости от того, как читатель поймет текст. Задача поэта в этом случае – лишь указать направление. Анненский говорил в своей статье под названием «О современном лиризме»: «Мне вовсе не надо обязательности одного и общего понимания. Напротив, я считаю достоинством лирической пьесы, если ее можно понять двумя или более способами, или, недопоняв, лишь почувствовать ее и потом доделывать мысленно самому» [213] .

Можно смело сказать, что некоторые обсуждаемые в нашей статье стихи Окуджавы обладают этим качеством. Популярные атрибуты символизма – двойники и сны – часто появляются в поэзии Анненского. Вот отрывок из его стихотворения «Поэту»:

Тематически близки к приведенному тексту стихотворения Анненского «Двойник», «Который?», «Другому», а также переводы близких по духу Анненскому стихов французских поэтов, в частности стихотворения Верлена «Я долго был безумен и печален…» [214] .

Здесь мы рассматриваем те тексты Окуджавы, где он пишет о себе как о поэте и сосредоточен на отношениях эмоциональной и рациональной сторон своей личности. Можно сказать, что эти отношения конфликтные.

Первая песня в сборнике Окуджавы «Стихотворения», где ясно сказано о присутствии двух начал в душе поэта, – «Песенка о моей душе» [215] . Конкретная дата написания неизвестна; текст был написан между 1957 и 1961 годами.

Здесь Окуджава впервые говорит о двух сторонах своей личности, обозначая их двумя персонажами: «я» и «он», из которых «я» – скептик, «своей доброты никогда не разбрасывающий», а «он» – не находящий себе места поэт: «Он томится, он хочет со мной поделиться…». Эти двое никогда не придут к согласию. Распределение ролей в этом стихотворении совершенно очевидное и полностью подтверждает теорию о «двух персонах» Канемана.

Следующий текст, на который мы хотим обратить внимание читателя, – песня «Шарманка-шарлатанка» [216] , которой уже была посвящена отдельная глава нашей книги. Теперь мы рассмотрим эту песню с точки зрения внутреннего конфликта, описанного в ней, что не противоречит её описанию в главе 3, а дополняет его:

(Курсив мой. – Е. Ш.)

В песне присутствуют две персоны: «я» и «ты», причем «я» – рациональное начало в личности автора, а «ты» – его двойник, причастный к сфере эмоций и названный за свое «плохое поведение» «шарманкой-шарлатанкой». В этой песне шарманка ассоциируется с обманом и легкомыслием, уже в силу данного ей определения, а фразы «Как сладко ты поешь!» и «Куда меня зовешь?» как будто относятся к сирене, завлекающей мореплавателей в бездну своим пением. Очевидно, можно это расценивать как напоминание о том, что следование эмоциональному порыву грозит гибелью. (Вспомним судьбу героя песни того же периода «Бумажный солдатик» – он «сгорел ни за грош».) Образ шарманки соединяет в себе привлекательность и смутную опасность: в словах «Куда меня зовешь?» есть оттенок тревоги. Во второй строфе сказано, что шарманка зовет куда-то, куда очень трудно добраться. Желанная цель (гармония между мечтой и реальностью) представляется недостижимой из-за многочисленных реальных препятствий, однако стремление к цели не должно исчезнуть, и нельзя прекращать усилия. Препятствия аллегорически и с юмором названы в этой песне «жмущими ботинками». В песне «Старый пиджак» будет фигурировать «поношенный пиджак», а в «Ночном разговоре» – «стоптанные башмаки». Окуджава намеренно использует снижающие сравнения для маскировки творческих проблем под житейские. А далее Окуджава декларирует свое кредо: работать не жалея сил и не обращая внимание на препятствия. Песня о шарманке, как и «Песенка о моей душе», построена на противопоставлении эмоционального и рационального начал. Однако здесь эмоциональная и рациональная личности пытаются войти в контакт. Можно сказать, что в «Шарманке» взаимодействие рационального и эмоционального происходит при несколько осложненных условиях по сравнению с «Песенкой о моей душе»: кроме внутренних переживаний, описываются еще и внешние обстоятельства. Но главное отличие от предыдущей песни заключается в том, что в «Шарманке» эмоциональное и рациональное начала находят примирение и способ действовать сообща, пусть это для них очень трудно. Ко всему, что сказано выше, опять же применима теория Канемана.

Песня «Старый пиджак» отсылает слушателя к стихотворению Г. Иванова «Портной обновочку утюжит» с его аллегорическим описанием судьбы портного-поэта. У Иванова сюжет строится на конфликте поэта с судьбой [217] . У Окуджавы в стихотворении присутствует «скептик», от лица которого оно написано, и портной – поэтическое alter ego автора. Фактически «я» – «скептик» и «он» – «поэт» – две персоны в душе автора, два начала, спорящие друг с другом, – в полном соответствии с теорией Канемана.