— Пошли! — Самсонов начал протискиваться к Пьеру, стараясь не терять его из виду. Дремин не отставал, хотя ему было труднее, поскольку он тащил под мышкой ящик с вещами Чижиковой.

— Пьер? — тихо спросил Самсонов, подобравшись к мужчине в синем пиджаке почти вплотную.

Тот резко обернулся, удивленно моргнул и досадливо скривился. Его красивое лицо покрывал слой тонального крема, глаза и губы были подведены.

— В чем дело?! — проговорил он отрывисто.

— Нам надо с вами поговорить насчет Александры Чижиковой. — Самсонов украдкой продемонстрировал ему свое удостоверение.

— Кого? — не понял хореограф.

— Анабэль, — пояснил следователь.

— А-а, — протянул Пьер. — Она не появлялась уже пару дней. Никто не знает, где она. Мне придется ее заменить. Жаль, она отлично танцевала. — Хореограф приоткрыл кулисы и заглянул в щелку, через которую виднелась сцена. Вокруг гремела музыка, так что разговаривать приходилось, наклоняясь к самому уху собеседника. Губы у хореографа зашевелились, он что-то бормотал, видимо, комментируя выступление своих подопечных.

Самсонов бесцеремонно похлопал его по плечу.

— Анабэль убили, — сказал он, когда Пьер обернулся. — Поэтому она не приходила. Можете предположить, кто мог это сделать?

— Что?! — На лице Пьера появилось выражение растерянности. Вся его раздражительность вдруг пропала, оказавшись напускной. Он проговорил совершенно другим тоном:

— Давайте отсюда выйдем.

Он направился вдоль кулис, полицейские последовали за ним. Вскоре все трое выбрались из толпы на лестницу, где под знаком «Не курить» стояла большая металлическая урна, полная окурков. Некоторые еще дымились.

— Вы серьезно? — проговорил, доставая пачку «Мальборо», хореограф. — Анабэль убили?

— К сожалению, да, — ответил Самсонов.

— Кто?

— Это мы и пытаемся выяснить.

— Ясно. — Пьер вытащил сигарету и воззрился на полицейского. — Как?

— Как это случилось? — уточнил следователь.

Хореограф кивнул.

— Ее перемололи утилизатором. Это что-то вроде мясорубки для промышленных отходов. — Самсонов внимательно наблюдал за реакцией собеседника. Пьер вздрогнул и медленно вставил сигарету в рот. Начал шарить по карманам в поисках зажигалки. Дремин молча протянул ему свою.

— Спасибо. — Хореограф рассеянно кивнул и, прикурив, глубоко затянулся. — Это ужасно! — Его покрытое гримом лицо исказилось гримасой.

— Вы были друзьями? — пустил пробный шар Самсонов.

— Скорее, приятелями.

— А любовниками?

— Нет. — Пьер помахал сигаретой в воздухе. — Это не мой профиль. Но она говорила, что у нее серьезные отношения с каким-то парнем.

— Максом? — уточнил Самсонов.

— Кажется, да.

— Можете еще что-нибудь сказать про Чижикову?

Хореограф пожал плечами:

— А что вас интересует?

— Все. Говорите то, что пришло в голову.

Пьер помялся.

— Ну, у нее были особенные… интересы, — неуверенно сказал он.

— Что вы имеете в виду?

— Секс. Анабэль любила игры в стиле садо-мазо.

— Связывание и плетки? — оживился Дремин.

— Да, и это в том числе.

— Откуда вы знаете?

— Она призналась по пьяни. Как-то после премьеры новой программы.

— А что еще? — спросил Самсонов.

— Думаю, Анабэль нравилось, когда ей причиняли настоящую боль. Понимаете? Не игры в доминирование, а кое-что посерьезнее.

— Пытки?

Пьер покачал головой:

— Вряд ли. Скорее, что-то вроде порки.

— С Максом у нее все было нормально? Он отвечал ее… запросам?

— Думаю, да.

— Что вы можете сказать о ее татуировке?

Хореограф усмехнулся:

— Несколько наших девушек сделали такие. Я их попросил, и они не стали ломаться, тем более что картинки — временные.

— Вы попросили? — удивился Самсонов.

— Ну да. Это для нашей новой эротической программы «Жеребец». Премьера — послезавтра, так что приходите — не пожалеете! — Пьер снова усмехнулся, смерив полицейских взглядом.

— И заплатили за татушки тоже вы? — проговорил Самсонов разочарованно.

— Естественно. Кто же еще?

— Если что-нибудь вспомните — позвоните. — Самсонов протянул хореографу свою визитку. — В любое время.

Пьер, не взглянув, сунул картонку в карман:

— Непременно.