Развернув опять дивизию в боевой порядок, Дроздовский начал движение на Усть-Лабу. 29 июля он атаковал ее одновременно со станицей Воронежской. Красные, державшиеся здесь, оказались отрезанными от своих главных сил. Тогда Сорокин сильно контратаковал фланги «дроздов», и тем самим пришлось перейти к обороне.

Трудно сказать, как бы развивались события в ближайшие дни, если бы не личная инициатива полковника Генерального штаба Запольского. Он командовал у Дроздовского внештатным батальоном 2-го Офицерского полка — Кубанским пластунским, составленным из пеших казаков-кубанцев, добровольцев последних дней из близлежащих станиц и хуторов.

Под вечер в штаб к Дроздовскому из батальона кубанских пластунов прискакал хорунжий с радостной вестью:

— Господин полковник, хорунжий Журбенко от полковника Запольского с донесением.

— Докладывайте, хорунжий.

— Полковник Запольский доносит, что разведка пластунов невооруженным глазом наблюдает отход красных обозов за Кубань.

— Хорошая новость. Как отходят обозы?

— Поспешают, господин полковник. Бегут, значит.

— Отлично. Что еще у тебя есть для меня, Журбенко?

— Полковник Запольский передает, что он в такой выгоде с подошедшими корниловцами своим батальоном пошел брать Усть-Лабу и станицу Воронежскую.

— Когда он начал атаку?

— Как только приказал мне доставить в штаб донесение…

Станицы Усть-Лабинская и Воронежская были взяты добровольцами в едином порыве. Арьергард сорокинских войск, попытавшийся было встать у них на пути, был частью уничтожен, частью рассеян.

Прибыв в Усть-Лабу, Дроздовский приказал командирам частей:

— День 30-го всем дается на отдых. С наступлением темноты выступаем на Екатеринодар…

Отдых был прерван уже днем: от главнокомандующего Деникина поступил приказ всеми наличными силами продолжить наступление на столицу Кубанской области. В движение пришла вся Добровольческая армия, видевшая перед собой заветную цель 2-го Кубанского похода:

— Даешь Екатеринодар!

К 1 августа Екатеринодар оказался охваченным белыми с двух сторон — с востока и севера. В этот день «дрозды» заняли Пашковский разъезд (вблизи пригородной станицы Пашковской, находившейся в руках противника), где расположились на ночлег, выдвинув вперед усиленные дозоры с пулеметами. Однако красные их не тревожили.

С рассветом упорный бой возобновился с перестрелки. Дроздовский приказал полковнику Витковскому:

— Атакуйте станицу двумя вашими батальонами. Пашковскую пройти без остановок и максимально выдвинуться к городу…

Атака получилась лихая. Стрелковые цепи двух батальонов безостановочно покатились через кукурузные поля и сады на Пашковскую. На рассвете они оказались на ее окраине. Красные оставили станицу и, преследуемые добровольцами по пятам, стали откатываться еще дальше.

От города к месту боя подоспели новые отряды красногвардейцев, и атакующие «дрозды» были остановлены. Последовал ответный контрудар, и белые были выбиты из Пашковской в пристаничные сады. Они залегли там. Началась жаркая перестрелка.

Дроздовский, чтобы перевесить чашу весов, подтянул к станице почти всю наличную пехоту, которая еще не вошла в бой. Его приказ ротным и батальонным командирам был предельно краток:

— Лобовым ударом остановить контратаку большевиков…

Добровольцы поднялись в общую атаку по условному сигналу. Бой из садов переместился вновь на окраину Пашковской, где схватки велись за каждый дом, за каждую приусадебную постройку. В станице начались пожары.

За ходом боя с небольшой высоты наблюдал генерал-лейтенант Деникин. Он, как человек опытный, уловил ту минуту, когда дроздовцам потребовалась сильная поддержка Главнокомандующий приказал батальону Кубанского стрелкового полка, бывшего у него в резерве, ударить в тыл красным, оборонявшим отбитую ими вновь станицу.

Неожиданное появление под станицей новых цепей белых, на этот раз с севера, вызвало среди сорокинцев подлинную панику. Они в беспорядке стали отступать к городу, спеша выйти из-под сдвоенного удара Батальоны «дроздов» вновь ворвались в Пашковскую…

…Теперь под ударом Добровольческой армии оказался сам Екатеринодар. Вечером в город, сбивая заслоны красных, ворвалась 1-я конная дивизия генерала-корниловца И. Г. Эрдели. В городских кварталах начались уличные бои. Перестрелки порой переходили в рукопашные схватки, в которых штык скрещивался с шашкой, а приклад с кулаком.

3 августа 1918 года столица Кубанской области полностью оказалась в руках Добровольческой армии. Белогвардейцы праздновали победу: Екатеринодар был взят ими только со второго раза «Первопоходники»-корниловцы говорили:

— Видел бы этот день наш Лавр Георгиевич…

— Не зря Корнилов дожидался нас здесь в своей могиле…

— Памятник поставим Лавру обязательно на этой земле…

Деникин в своих мемуарах образно рассказывает о том, как белым добровольцам удалось взять с боя столицу Кубанского казачьего края. Антон Иванович, старавшийся в воспоминаниях быть человеком до конца объективным, особо выделяет роль «дроздов» и их дивизионного начальника: