– Что-то, что толкнуло ее через край, – повторяет Бэн. Качает головой и прикуривает еще одну сигарету от предыдущей. – Что именно?

– Точно не знаю. Но в ее предсмертном письме были слова, что она одна приняла это решение. Как будто мог быть кто-то еще.

Бэн выглядит очень уставшим. И долго молчит.

– Может, она хотела, чтобы ты не чувствовала себя виноватой?

Я смотрю ему в глаза чуть дольше, чем следовало бы, пока не становится неприятно.

– Этого у нее не получилось.

Снова начинается дождь, мы с Бэном возвращаемся в дом. Он делает буррито с черной фасолью и темпе – в холодильнике стояла готовая смесь, – а потом показывает мне свою заначку сыра в пластиковой коробочке и натирает его для посыпки. Мы доели, а прошел всего час, ребята назад поедут только в пять, и времени впереди еще столько, что зевать хочется. Бэн предлагает показать мне Сиэтл, Спейс-Нидл или что-нибудь еще, но на улице не по сезону холодно, и мне никуда не хочется идти.

– А что будем делать? – спрашивает он.

В гостиной стоит небольшой телевизор. Внезапно очень притягательной становится идея заняться чем-нибудь обычным – не идти на заупокойную службу и не читать чужую электронную почту, а просто посидеть перед экраном, что после смерти Мэг казалось каким-то неправильным.

– Телик можно посмотреть, – говорю я.

Бэн удивляется, но берет пульт, включает ящик и отдает пульт мне. Мы смотрим повтор «Ежедневного шоу» [21] , а котята устраиваются рядом. Телефон Бэна вибрирует от эсэмэсок, раздаются звонки. На некоторые он отвечает, выходя в другую комнату, и я слышу его тихое «да тут дела возникли, может, завтра встретимся», – говорит он кому-то из звонящих. Я также подслушиваю унизительно длинный разговор, в котором он несколько раз объясняет несомненно тупой девочке по имени Бетани, почему не может к ней приехать. Он несколько раз повторяет, что, может, она сама приедет. Бетани реально пора бы уже понять. Даже мне слышно, насколько ему это по фигу.

К тому времени как он возвращается, я уже смотрю MTV, там идет марафон шоу «Беременна в 16». Оказывается, Бэн его раньше не видел, так что я объясняю ему суть. Он качает головой.

– Слишком уж близко к телу.

– Ага, – соглашаюсь я.

Его телефон пиликает от очередной эсэмэски.

– Я могу уйти, если мешаю, – говорю я.

– Да, я бы действительно предпочел, чтобы мне не мешали, – соглашается Бэн. Я уже готова собраться и переждать несколько часов в кафе, как он вдруг выключает телефон.

Мы смотрим передачу. Через несколько серий Бэн уже настолько увлекается, что начинает кричать на телик, как в свое время делали и мы с Мэг.

– Вот хороший аргумент в пользу обязательного предохранения, – говорит он.

– От тебя кто-нибудь беременел? – спрашиваю я.

У Бэна глаза на лоб лезут. Теперь у них цвет электрического разряда, хотя, может, просто свет от экрана отражается.

– Это очень личный вопрос.

– Тебе не кажется, что нам с тобой уже не до церемоний?

Он смотрит на меня.

– Один раз в старших классах было такое подозрение. Оказалось, ложная тревога. Но урок я усвоил. И всегда пользуюсь презервативами, в отличие от этих уродов, – он показывает на телик. – А иногда думаю, что меня надо бы кастрировать, как Раза и Еще Раза.

– Раза. Еще Раз – девочка, так что ей, наверное, яичники удалили.

– Ну ладно, как Раза.

– Ты разве не хочешь детей? Когда-нибудь?

– Я понимаю, что должны быть. Но в мыслях о собственном будущем у меня их нет.

– Живи быстро, умри молодым, – всем эта идея кажется романтичной, а мне противно. Я видела фото Мэг в полицейском отчете. Ничего прекрасного в ранней смерти нет.

– Нет, умирать я тоже не собираюсь. Просто не вижу себя… в отношениях.

– Ну, не знаю, – говорю я. – На вид у тебя довольно много отношений. – Я показываю на телефон.

– Наверное.

– Наверное? Дай угадаю. У тебя тут прошлой ночью ночевала какая-то девчонка?

У Бэна слегка розовеют уши, что отвечает на мой вопрос.

– И сегодня будет ночевать?

– Смотря… – начинает он.

– На что?

– Решишь ли ты остаться.

– Бэн, ну что за фигня? У тебя что, зависимость какая-то? Может, тебе за помощью обратиться?

Он вскидывает руки, словно сдаваясь.

– Коди, успокойся. Я имел в виду, если ты решишь остаться и переночевать на диване.

– Бэн, я тебе скажу прямо, чтобы недоразумений не было: я никогда не буду спать ни с тобой, ни где-то поблизости.

– Тогда вычеркиваю тебя из списка.