В первой игре этого года Байлер выступал против Больших Речных Сов. Когда мы встретились в спортзале, Терри Прюитт, старшая, лидер группы, сказала, что нам нужно прийти с открытками на тему Сов. Я сообщила об этом Лиз, и та быстро сочинила каламбуры про Сов и стишок, который мог пригодиться – «Ощипать Сов», «Выпотрошить Сов», «Замазать Сов», «Совы – Глупые курицы» и самое лучшее: «Бульдоги Рычат, Совы Пищат».

– Почему ты не вступаешь в эту группу оживления? – спросила я сестру. – У тебя здорово получилось бы.

– Вряд ли. Это все для людей особого племени.

На следующей встрече группы оживления я прочитала список лозунгов Лизы. Терри понравился стишок «Бульдоги Рычат, Совы Пищат». Она сказала, что мы могли бы сделать из старой простыни большой флаг, написать на нем спреем слова и повесить в спортзале на стене для оживления перед игрой в пятницу. Она обратилась к Ванессе Джонсон, одной из черных девочек группы оживления, которая была моей одноклассницей.

– Ванесса, ты могла бы помочь Бин, – сказала Терри.

– Значит, я помощница? – Она была выше всех девочек, у нее были длинные, хорошо развитые руки и ноги. Ванесса медленно скрестила руки на груди и уставилась на Терри.

– Мы все помогаем друг другу, о'кей?

Терри нашла простыню, краску-спрей и повела нас делать флаг на улице. Когда мы шли по холлу, я стала говорить Ванессе, что сначала мы должны обвести слова карандашом, чтобы быть уверенными, что правильно их расположили и они в конце не полезут вверх.

– Кто дал тебе право командовать? – усмехнулась Ванесса.

– Я не командую. Это просто идея.

Та уперлась руками в бедра.

– Неужели? Ты хочешь поговорить о том, что так, а что не так? А вот не так – это закрыть нашу школу и заставить нас ходить в школу белых бедняков.

– Я думала, черные дети хотят учиться в белых школах. Полагала, что в этом есть смысл.

– А зачем нам ходить в белую школу? Когда у нас есть своя? У нас в Нельсоне футбольная команда, – говорила Ванесса, – группа поддержки и команда оживления, свои цвета школы. Семьи Нельсона гордятся школой, и в выходные дни люди приходят туда наводить чистоту. Какие-то семьи даже красят свои машины в цвета школы – пурпурный и серебряный. Но теперь дети из Нельсона должны отказаться от этого. И бывшие ученики Нельсона не знают никого из тех, кого избрали старостой класса в Байлере, и не знают имен «короля» и «королевы» на встрече выпускников. Байлер никогда не станет их школой.

– Если ты так к этому относишься, то зачем же вошла в команду оживления?

– Я не могу быть там ведущей, хотя и была бы на этом месте лучше белой девочки, – ответила Ванесса. – Но это не означает, что я должна просто сидеть на скамеечке. Мою сестру, Летисию, одну из двух ведущих в группе поддержки из Нельсона, выбрали для парада в Байлере. Поэтому я буду приходить на каждую игру, поддерживать ее и подбадривать мальчиков из Нельсона в команде Байлера. Я не собираюсь сдаваться. И намерена войти в группу поддержки в следующем году.

Я подняла простыню.

– Тогда, я считаю, мы должны наделать шуму с этим флагом.

– Бедняжка хочет наделать шуму, – произнесла Ванесса и впервые улыбнулась.

В следующую субботу, когда я внизу, в подвале дома Мэддоксов, складывала чистое белье, на лестнице появился мистер Мэддокс. Он спустился вниз и подошел, двигаясь на удивление проворно для такого большого мужчины.

– Занята делом, – заметил он, – мне это нравится. Ты работаешь на меня, значит, должна быть занята делом.

– Спасибо, – сказала я. – Я складывала крупные вещи, а теперь займусь носками.

Мистер Мэддокс вытянул руки и оперся ими о стену подвала. Он возвышался надо мной, и мне показалось, будто меня заперли между его рук. Мистер Мэддокс придвинулся так близко, что я почувствовала его дыхание на своем лице. И его запах. Не то чтобы он вонял, но я не привыкла находиться так близко к взрослому мужчине и из-за этого запаха подумала о его поте, мышцах и теле. Я не испытывала неприязни, но меня это немного встревожило.

– Знаешь, что мне в тебе нравится? – продолжил мистер Мэддокс. – Ты меня не боишься. А некоторые люди нервничают, когда я становлюсь рядом с ними.

– Я не нервничаю.

– Ты не испугалась. – Он упирался правой рукой в бедро, а теперь потянулся и положил руку мне на плечо. Был август, и на мне была рубашка без рукавов. Его огромная рука была такой грубой и шершавой, и я даже почувствовала его ногти.

– Ты серьезно относишься к своим обязанностям, – продолжил мистер Мэддокс, – и не делаешь проблем из-за мелочей. Не то что Дорис. Та любую мелочь превращает в проблему. У тебя хорошее чувство юмора, ты веселая. Обладаешь мужеством и кажешься старше своих лет. Кстати, сколько тебе лет?