– Вы работали у Джерри Мэддокса?

– Да, сэр. – Дикки Брайсон говорил мне, что отвечать надо кратко.

– С его стороны было весьма великодушно дать вам работу, не правда ли?

– Вероятно. Но мы зарабатывали деньги. Это не являлось благотворительностью.

– Кто-нибудь еще предлагал вам работу?

– Нет. Но мы очень старались.

– Просто отвечайте – «да» или «нет». Итак, почему вы пошли работать к мистеру Мэддоксу?

– Нам были нужны деньги.

– Зачем девочкам нужны деньги? Разве ваши родители не обеспечивали вас?

– Многие дети работают, – сказала я.

– Отвечайте на вопрос, пожалуйста.

– У меня только один родитель. Моя мама. Папа умер.

– Мои сочувствия. Наверное, трудно расти без отца. Как он умер?

Дикки Брайсон встал:

– Протестую! Не имеет отношения к делу.

– Поддержано, – сказал судья.

Я посмотрела на присяжных. Тэмми Элберт усмехнулась. Она знала, как погиб мой отец. Они все знали. Они также знали, что он не женился на моей маме.

– Сейчас вы живете со своим дядей?

– Да, сэр.

– Почему? Ваша мама о вас не заботится?

– Протестую! – повторил Дикки Брайсон. – Не имеет отношения к делу.

– Ваша честь, я полагаю, что имеет, – произнес Лиланд Хэйс. – Это касается мотивов и характера.

– Согласен, – кивнул судья.

– Так почему вы не живете со своей матерью?

Я посмотрела на маму. Она сидела очень прямо, сжав губы.

– Все очень сложно, – ответила я.

– Вы поразили меня тем, что очень смышленая молодая леди. Уверен, вы сумеете объяснить присяжным, что это за сложности.

– У мамы были дела, и мы решили навестить дядю Тинсли.

– Дела? Какие?

– Личные.

– Можете сказать более определенно?

Я покосилась на маму. Она выглядела так, будто вот-вот взорвется. Я обернулась к судье.

– Я должна на это отвечать? – спросила я.

– Да.

– Но это дело личное.

– В суде часто обсуждаются личные проблемы.

– Ну, – я глубоко вздохнула, – у мамы возникли некие переживания, и ей нужно было побыть одной. Мы решили поехать к дяде Тинсли.

– Значит вы, две девочки, сами отправились в Виргинию? Ваша мама знала об этом?

– Нет.

– Храбрые девочки. А раньше ваша мама делала то же самое? Оставляла вас одних?

– Ненадолго. И она всегда была уверена, что у нас много пирогов с курицей.

– Хорошо, достаточно, – Лиланд Хэйс посмотрел на присяжных. Тэмми Элберт прямо вся вывернулась, чтобы взглянуть на маму, чье лицо стало красным, как ее жакет.

– Значит, ваша мама исполнитель?

– Певица и автор песен.

– И представление – это форма некой игры, правильно?

– Думаю, да.

– Вашу маму часто приглашают принять участие в игре, так?

– Что вы хотите сказать?

– Могла ли она, например, выдумать бойфренда, которого не существовало в действительности?

– Протестую! – крикнул Дикки Брайсон. – Не относится к делу.

Мама смотрела на присяжных и яростно трясла головой.

– Я отзываю этот вопрос. – Лиланд Хэйс откашлялся. – Когда у вашей мамы случались эти переживания, она оставляла вас в одиночестве. Это означает, что вы были должны как-то устраиваться. Даже лгать, если чувствовали, что это необходимо.

– Протестую.

– Поддержано.

– Я перефразирую. Нужно ли было вам лгать?

– Нет, – четко и громко произнесла я.

– Вы лгали или нет своему дяде Тинсли о том, что работаете у мистера Мэддокса?

– Мы просто не говорили об этом.

– То есть вы не лгали человеку, который позволил вам жить в своем доме, кормил вас и заботился о вас. Вы просто вводили его в заблуждение!

– Вероятно.

– Вы любите своего дядю Тинсли?

– Разумеется.

– Он опекал вас, потому что ваша мама о вас не заботилась. Так что вы хотите, чтобы он был всем доволен, и хотите угождать ему. Когда не вводите его в заблуждение. Это правильно?

– Да, – кивнула я.

– Говорил ли ваш дядя когда-либо, что испытывает неприязнь к мистеру Мэддоксу?

– У него была на это веская причина.

– Потому что мистер Мэддокс рекомендовал владельцам фабрики «Ткани Холлидея» прервать отношения с вашим дядей?

– Есть и еще… Дядя Тинсли думал, что он плохо обращается с рабочими.

– Отвечайте только «да» или «нет».

– Значит, вы лгали по поводу мистера Мэддокса, чтобы не огорчать своего дядю!

– Протест! – крикнул Дикки Брайсон.