Шин, Патрик, О’Мара, ДжД. 18…

Если Шиники во время смерти в 1899 году было девяносто, то родился он в 1809-м. Мог ли этот номер означать 1809? Или 1899? Возможно. Но что это давало Гамашу?

Ничего.

Он прищурился.

Внимательнее вгляделся в 1809, потом захлопнул свою записную книжку, допил горячий напиток, положил деньги на столик и вместе с Анри поспешил на холод. Делая широкие шаги, он видел, как на его глазах увеличивается в размерах базилика.

На углу он помедлил, оставаясь в своем мире, где снег и лютый мороз не доставали его. В мире, в котором Шамплейн умер и был похоронен недавно, а потом и перезахоронен.

В мире улик многовековой давности, канувших в Лету так же, как и тело.

Гамаш повернулся и быстро пошел вверх по Де-Жарден, но остановился перед красивой старой дверью с цифрами из литого чугуна.

1809.

Он постучал и принялся ждать. Теперь до него добрался холод, да и Анри приник к его ноге, ища тепла и поддержки. Гамаш уже собирался уходить, когда дверь приоткрылась, потом распахнулась.

– Entrez, – пригласил его Шон Патрик, быстро отступая назад, подальше от пронизывающего ветра, ворвавшегося в дом.

– Извините, что снова беспокою вас, месье Патрик, – сказал старший инспектор, войдя в темную, тесную прихожую. – Но у меня есть к вам два вопроса, если позволите. – Он показал внутрь дома.

– Хорошо, – сказал Патрик, неохотно направляясь в указанном направлении. – Куда?

– В гостиную, пожалуйста.

Он оказался в знакомой комнате, в окружении аскетического прошлого Патрика.

– Это ваши прабабушка и прадедушка, верно? – спросил Гамаш, показывая на пару, сфотографированную перед домом, в котором они теперь находились.

Это был замечательный снимок: два строгих коричневатых изображения людей, одетых в лучшие выходные одежды.

– Да. Снято в тот год, когда они купили этот дом.

– В прошлый раз вы нам сказали, что это случилось в конце девятнадцатого века.

– Верно.

– Вы не возражаете? – Гамаш снял фотографию со стены.

– Пожалуйста.

Было видно, что Патрику любопытно.

Перевернув фотографию, Гамаш увидел, что сзади она запечатана оберточной бумагой. На ней была наклейка с именем фотографа, но дата отсутствовала. Как отсутствовали и имена.

Гамаш надел очки и внимательно вгляделся в фото. И в нижнем правом углу разглядел то, что искал, – оно выглядывало из-под рамки.

Год съемки.

1870.

Повесив на место фотографию, он двинулся вдоль стены и остановился перед другой фотографией – прапрадедушки Патрика. Тот стоял в группе других рабочих возле большой ямы. Здание сзади было едва видно.

Прапрадедушка Патрик улыбался, как и человек, стоящий рядом с ним. Однако у всех остальных вид был мрачный. А почему нет? Их жизнь, как и жизнь их отцов, была безрадостна.

Ирландские иммигранты, они ехали в Канаду за лучшей жизнью, но умирали по дороге в трюмах переполненных судов. А выжившие всю жизнь занимались тяжелым трудом. Жили в убожестве Басс-Вилля, Нижнего города под тенью утеса, под могучим «Шато-Фронтенак».

Эта жизнь была полна отчаяния. Так почему улыбались эти двое? Гамаш перевернул фотографию. Она тоже была запечатана.

– Я бы хотел снять задник, если вы не возражаете.

– Зачем?

– Мне кажется, это поможет следствию.

– Как?

– Не могу вам сказать, но я обещаю, что не поврежу снимка.

– Меня что, из-за этого ждут неприятности? – Патрик впился взглядом в задумчивые глаза Гамаша.

– Ни в коем случае. Напротив, я буду рассматривать это как услугу с вашей стороны.

После короткой паузы Патрик кивнул.

– Bon, merci. Вы не могли бы включить весь свет и дать мне ваш самый острый нож?

Патрик сделал, что просил Гамаш, и они склонились над фотографией. Рука Гамаша с ножом чуть подрагивала, и он ухватил его покрепче. Патрик посмотрел на старшего инспектора, но ничего не сказал. Гамаш опустил нож и осторожно подвел его под ветхую старую бумагу, приподнимая ее над рамкой. Понемногу бумага стала отходить.

Противясь искушению сорвать бумагу одним рывком, он осторожно поднимал ее, пока не снял всю и обратная сторона фотографии не обнажилась впервые с того времени, как была заделана в рамку более ста лет назад. И там четким шрифтом были написаны имена людей, включая и двух улыбающихся.

Шон Патрик и Фрэнсис О’Мара.

1869.

Гамаш смотрел, не отрывая взгляда.

В записи Огюстена Рено был не 1809, а 1869 год.

Шиники познакомился с этим Патриком, этим О’Марой и Джеймсом Дугласом в 1869 году.