Ланглуа посмотрел на него с облегчением:

– Конечно. А вы сможете?

Гамаш улыбнулся и поставил на стол два пакета с разными сэндвичами и двумя бутылками пива.

– Отлично. Я даже еще на ланч не ходил.

– Да, дел много, – сказал Гамаш.

Ланглуа кивнул, откусил большой кусок сэндвича с ростбифом, горчицей и томатом, отхлебнул пива.

– Мы пока успели только снять отпечатки пальцев и отобрать образцы для определения ДНК. Даже на это ушло два дня. Криминалисты закончили, и теперь можно начинать нам.

Он огляделся вокруг.

Гамаш подтянул стул, взял сэндвич с сыром бри, салатом и ветчиной, обильно политой кленовым соком, открыл пиво. В течение двух следующих часов они вдвоем осматривали дом Огюстена Рено, перебирали документы, отделяли оригиналы от копий с работ других людей.

Гамаш обнаружил копии дневников Шамплейна и просмотрел их. Как и говорил отец Себастьян, они были всего лишь ежедневниками – расписанием предстоящих дел. Поразительно, как четыреста лет спустя можно было заглянуть в жизнь Квебека начала 1600-х годов, но такой дневник мог написать кто угодно. Никакой личной информации в этих записях не обнаружилось. Гамаш закончил читать, не проникнувшись никакими чувствами к автору.

– Нашли что-нибудь? – Ланглуа провел усталой рукой по лицу и поднял голову.

– Копии дневника Шамплейна, но ничего интересного.

– Как вы думаете, Рено сам не вел дневник?

Гамаш оглядел комнату, заглянул в другую – сплошные стопки бумаг. Книжные шкафы, забитые под завязку, кладовые, заполненные журналами.

– Может, и удастся что-то найти. Какие-нибудь личные бумаги вам попадались? – Гамаш снял очки и посмотрел на Ланглуа через стол.

– Несколько писем от людей, отвечавших Рено. Я сложил их в одну папку, но в большинстве с разной степенью вежливости говорится, что он ошибается.

– В чем?

– В разных теориях, которые у него были относительно Шамплейна. Что он был шпионом, сыном короля, а то даже и протестантом. В одном письме говорилось, что если он был гугенотом, то почему завещал б'oльшую часть своих денег католической церкви? Эта теория похожа на все остальные теории Рено. Не без правдоподобности, но слегка эксцентричные.

Гамаш подумал, что Ланглуа щадит Рено, говоря о «легкой эксцентричности». Он взглянул на часы. Без десяти восемь.

– Вы все еще хотите есть?

– Умираю с голоду.

– Отлично, позвольте я угощу вас обедом. Тут на улице есть одно заведение – давно хочу там побывать.

По пути они зашли в магазин, где Ланглуа купил бутылку хорошего вина, после чего они осторожно прошли несколько шагов по обледеневшему тротуару на рю Сент-Урсюль до ресторанчика, разместившегося в подвале.

Они вошли – и их встретил густой, теплый запах марокканских специй и хозяин, который представился, взял их куртки и вино и отвел в тихий уголок у стены из голого камня.

Минуту спустя хозяин вернулся с откупоренной бутылкой, двумя бокалами и меню. Сделав заказ, они принялись делиться новостями. Гамаш рассказал инспектору о том, как провел день, о своих беседах с членами Общества Шамплейна и отцом Себастьяном.

– Что ж, это согласуется и с моим днем. Я, помимо прочего, б'oльшую его часть провел в подвале Литературно-исторического общества с одним очень рассерженным археологом.

– Обри Шевре?

– В точку. Он не очень любит, когда его вызывают по воскресеньям, хотя и признает, что это случается довольно часто. Я полагаю, он что-то вроде врача. Все время в ожидании: вдруг кто-то выкопает кости, или старую стену, или клочок бумаги со стихами. В Квебеке, судя по всему, это случается довольно часто.

Принесли обед – испускающие пар ароматные тарелки с тушеной ягнятиной, кускусом и тушеными овощами.

– Шевре привел двух сотрудников и доставил металлодетектор. Причем гораздо совершеннее, чем я когда-либо видел.

Гамаш отломил кусочек батона и обмакнул его в соус.

– А он не думал, что Рено, возможно, прав? Что Шамплейн и в самом деле там?

– Ни на одну минуту, но они чувствовали, что, по крайней мере, проверить стоит. Хотя бы ради того, чтобы сообщить репортерам, что Рено ошибался. В очередной раз.

– И что больше ошибаться ему уже не суждено.

– Гм.

Ланглуа и Гамаш с удовольствием начали поглощать пищу.

– Насколько я понимаю, вы ничего не нашли?

– Картошку и немного репы.

– Прежде там был овощной погреб, так что ничего удивительного.

И все же, хотя Гамаш и был рад за англичан, он чувствовал некоторое разочарование. Какая-то часть его надеялась, что Рено наконец-то роковым для себя образом докопался до истины.

Так почему же его убили? И зачем он приходил в Лит-Ист?