берешь.

Кареглазов. Медведями-то! Если бы шкура-ковер - другое дело. А живой

медведь не взятка. Не товар. Детишкам разве развлечение. (Смеется.)

Серафима. А чем вы его кормить будете?

Люция. Как - чем? Медом. Нам и бочонок меда вместе с ним прислали.

Специально для него. Приходите чай пить. (Неожиданно обращается к Ленскому.) Вы мне страшно напоминаете одного заслуженного артиста, с которым я вместе

играла "Отелло". Он играл самого Отелло - это тот, который мавр, а я -

Дездемону, которую душат. Публика была в восторге! Я очень натурально

погибала. Последний раз он так схватил меня за горло, я чуть не задохнулась!

(Мужу.) Помнишь, Самсоня?

Лопоухов (тихо Кареглазову). Нужный человек. Вот бы его на место

Синицы? Ясно?..

Кареглазов. Так в чем же дело? Оформим?..

Люция (Ленскому, продолжая разговор). И в то же самое время у всех на

глазах происходят действительно безобразия. Если бы я была женой главного

режиссера, никто бы не посмел мне слова сказать. Я играла бы во всех

спектаклях. Да так оно и было, когда я работала в Шуе. Но стоило мне

полюбить другого человека, выйти замуж за Самсона Петровича и переехать в

этот город, как у меня вдруг сразу ни с того ни с сего не оказалось "искры

божьей"! Да что же это такое? Десять лет я работала в театре без этой

"искры", имела прессу, меня называли ведущей, я везла на себе весь основной

репертуар, не допускала никаких дублерш, играла и мальчиков, и девочек, и

Марию Тюдор, и вдруг теперь на том основании, что у меня нет этой проклятой

"искры", меня выбрасывают из театра. Как вам это нравится?

Ленский. Мне не нравится.

Кареглазов. Люция! Люция!

Люция (мужу). Я знаю, что говорю, Самсоня! Помнишь, как я играла

Дездемону? Помнишь, как я задыхалась в сцене удушения?

Кареглазов. Как же, это было замечательно!

Люция (Ленскому). У вас есть связи в Москве? По моей линии?

Ленский. Есть. Безусловно, есть.

Люция. А вы случайно не артист?

Серафима (Люции). Леонид Аркадьевич - конструктор.

Ленский. А сейчас даже еще и жених.

Люция. Чей жених? Почему жених?..

Серафима. Мой жених. Я выхожу замуж за Леонида Аркадьевича.

Люция. Что вы говорите? Неужели? Дикая прелесть.

Кареглазов. Аглая Ивановна, что же это вы от нас скрывали?

Аглая Ивановна. Сюрприз. Вы нас медведем, а мы вас женихом. Прошу к

столу!

Все садятся за стол. Лопоухов разливает водку по рюмкам

и стопкам.

Лопоухов (торжественно и официально). Товарищи, я предлагаю поднять по

маленькой, а потом еще и по большой за присутствующего среди нас дорогого

гостя, москвича, кандидата наук Леонида Аркадьевича Ленского! Ленский, за

тебя!

Все чокаются с Ленским. Ленский улыбается, кланяется.

Лопоухов пьет с Ленским на "ты", целуется.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Пустой служебный кабинет. В углу - сейф. Вешалка. На

стене карта железнодорожных и водных путей сообщения

Советского Союза, под самым потолком лозунг: "Смелее

критиковать отдельные недостатки!" Звонит телефон.

Входит секретарша. Подходит к телефону.

Секретарша (в трубку). Слушаю вас... Кого надо? Товарищ Синица здесь

больше не работает... Почему? Освобожден... За что? За критику... Как

понимать? Не сработался с начальством... Кто говорит? Очевидец!.. (Кладет

трубку.)

Входят Кареглазов и Люция. В руках у Люции сверток.

Кареглазов (секретарше). Найдите мне вашего Мамочкина. Пусть зайдет

минут через десять сюда, в кабинет товарища Ленского. От меня будут звонить, скажите, что я здесь. У Ленского. А вообще меня нет! Все!..

Секретарша выходит.

Люция. Ты ему ничего не говорил? (Кладет сверток на стул.)

Кареглазов (раздраженно). Когда же? Мы с ним только вчера

познакомились. (Раздевается у вешалки.)

Люция. Он один может мне помочь! Он один. У него в Москве такие связи!

Наверняка! Самсоня, мы должны во что бы то ни стало отыграться. Ты только

подумай, что будет твориться в нашем театре, когда узнают, что я

восстановлена! Я им еще покажу, какая я бездарность! Все свои роли назад