смысле вполне подходящий символ: мебель!"

Почесухин, увлеченный "светлой мыслью" подхалима, обещает

посоветоваться с женой и едет взглянуть на памятник. Дальше действие

разворачивается на кладбище. "Почесухин, прислонившись спиной к памятнику, мечтательно задумывается. Его клонит ко сну. Он засыпает. И снится ему...

будто он находится в дореволюционной ресторации, в обществе купца первой

гильдии... Сидят они вдвоем за столиком, под пальмой, возле большого зеркала

и выпивают".

Так начинается новая фантастическая жизнь "советского" Почесухина, попадающего в мир купцов первой гильдии. И вот что интересно: именно там, в

дореволюционном мире, ему и место, ибо странно выглядел он в советской

действительности. Явь становится фантастикой, фантастика - явью. Сатира

вырастает здесь до фантастического гротеска, перо писателя свободно, дерзко

вступает в самые разные жанры, от густого бытописательства до кошмарного

трагикомизма.

Почесухин просыпается, он снова в нашей действительности. Последняя его

речь обращена в зрительный зал: "Сказали, что с такими, как я, нельзя

входить в коммунизм! А куда же мне можно?.. Мне бросили реплику, что я

мещанин! А позвольте спросить: в каком это смысле? Если я и мещанин, то я

наш, советский мещанин, дорогие товарищи!"

Всей фантастической историей Почесухина, в которой выяснился его

действительный характер, Михалков объяснил, что же такое мещанин. И вот

очень важное замечание под занавес: "Я наш, советский мещанин". Драматург

Михалков здесь смело идет на то, чтобы вызвать упреки: как же так, неужели

есть особое понятие "советского мещанства"? Ведь мещанство - категория

вчерашнего дня, пришедшая к нам как буржуазный пережиток, а не производное

новой действительности. Однако, если бы автор понимал мещанство только как

пережиток вчерашнего дня, он не смог бы стать столь яростным советским

сатириком, не смог бы так активно участвовать в строительстве новой жизни.

"Советский мещанин" - это определение и опасное и справедливое. Опасное

потому, что драматурга могут упрекать в излишней придирчивости, в

перенесении недостатков прошлого в наш день, - справедливое, потому что

драматург прав. "Советское мещанство" - это нечто новое по сравнению с

мещанством вообще. И новое это, раскрытое через гиперболический характер

Почесухина, состоит в том, что человек чувствует себя вышедшим из народа, чувствует себя хозяином: ведь он рабочий, ведь он вместе с рабочим классом

победил. А на деле этот человек и не хозяин, и не победитель, и не рабочий, и не близок к народу - это просто-напросто хам, маскирующийся рабочим

происхождением. Тему эту начал когда-то Маяковский в своей знаменитой

сатирической комедии "Клоп"; не случайно, думается, так близки между собой

обе эти фамилии: Присыпкин из комедии Маяковского, Почесухин из комедии

Михалкова. Сходство их в том, что, представляя себя рабочим классом, они

между тем не имеют с ним ничего общего и называться могут "советскими

мещанами". Умение разглядеть новые цвета старого порока - драгоценное умение

сатирического писателя.

Среди ранних сатирических комедий Михалкова есть одна - со сложным и

странным названием - "Эцитоны бурчелли". "Эцитоны бурчелли" - это скорее

просто комедия, нежели комедия сатирическая, но в палитре Михалкова есть

самые разные оттенки комедийного, вплоть до лирической комедии - водевиля

"Дикари".

Итак, герой комедии "Эцитоны бурчелли" - загадочное это название

обозначает новый вид муравьев - ученый Деревушкин решает громко заявить о

себе. И он заявляет. Он собирает всю свою родню, чтобы сказать о принятом им

важном решении. Все с нетерпением ждут сообщения Деревушкина, надеясь, что

речь пойдет о наследстве и, значит, он станет говорить о завещании и, может

быть, надо принять срочные меры, чтобы поскорее втереться к нему в доверие.

Но пока хитроумные и сложные планы раздирают души дурных родственников

Деревушкина, звучит его сообщение: "Я решил прыгнуть с парашютом". Известие