Четвертый (скептически). Размашистость русской натуры нашла себе

достойное применение...

Первый. Это сообщение как-то расходится с тем, что напечатано во

вчерашнем вечернем выпуске "Листка". Кому же верить?

Пятый. Верить надо той газете, которая выходит позже. У нее более

точные сведения. Семен Семеныч! Вы, кажется, вчера вечером с Иваном

Матвеичем и его супругой Еленой Ивановной заходили в Пассаж? Кто-то вас

встретил на Невском. Вы могли бы что-нибудь подтвердить или опровергнуть?

Семен Семеныч (растерянно). Что именно?

Второй. По поводу пассажа. Пассажа в Пассаже! Кто кого съел?

Семен Семеныч (робея). Пассаж... был...

Первый. Вы имеете в виду само здание?

Семен Семеныч. И его тоже...

Первый. Что же там произошло? Людоедство или наоборот - варварское

обращение с животными? Кстати, в Европе давно уже преследуют судом людей, обращающихся негуманно с домашними животными.

Четвертый. Крокодил не домашнее животное, а хищник. Живет в джунглях.

Второй. Не будем спорить. Сейчас он живет в столице Российской империи.

Третий. Сейчас он, может быть, уже не живет. Или в лучшем случае в

нестерпимых страданиях ожидает смерти. Ему трудно переварить подобную массу

сразу.

Четвертый. Попробуй перевари нашего пьяного брата! Сдохнешь, а не

переваришь...

Второй (злобно). Да я бы этого невежу, пьяную морду, что в заезжего

крокодила залез и там сейчас куражится, я бы его оттуда клещами вытянул да в

полицию! На допрос: "Зачем залез? Куда тебя занесло? Зачем? Что ты там

потерял? По какому такому праву? А ну, выкладывай, как на духу!" Уж я бы из

него всю правду вытащил да в печать ее! В "Листок"! Чтобы другим неповадно

было...

Тимофей Семеныч (вступая в разговор). Нет. Лучше не в "Листок", а в

"Волос"! Публика больше "Волос" читает. Ходовая газетка. Лучше ее о политике

никто не пишет. Уж так она эту политику разбирает, так разбирает... Вот, на

днях опять написали, что надо капиталы родить, значит, среднее сословие, так

называемую буржуазию надо родить. А общинная собственность, стало быть, яд -

гибель для отечества! Надо, пишут, чтобы иностранные компании скупили по

возможности всю нашу землю по частям, а потом начали ее дробить, дробить, дробить на мелкие участки и продавать опять же в личную собственность. Вот

тогда, пишут, будет большая польза и тем, кто дробил, и тем, кто покупал.

Вот ведь как разбираются!

Семен Семеныч (в ужасе, про себя). Что же это? Господа!.. Что же это

такое? Чем бы о человеке пожалеть, жалеют о скотине... При чем тут

участки... (С тоской смотрит по сторонам.)

Быстро входит шестой чиновник.

Шестой. Господа! Слыхали! Знаете последнюю новость?

Первый. Знаем.

Второй. Не знаем только, кто кого съел.

Шестой. Я прямо из Пассажа. Слухами земля полнится, вот я и заехал,

чтобы, так сказать, лично... Бог знает, что там творится! Все оцеплено

полицией. Никого не пускают. Говорят, шпион иностранный выкрал какие-то

секретные бумаги из Адмиралтейства о нашем славном военно-морском флоте, ценный якорь с собой прихватил и залез в крокодила.

Четвертый (иронически). Вместе с якорем?

Шестой (не отвечая на вопрос). Думал таким манером в крокодиле

государственную границу пересечь. Вот ведь плут! И кто бы это был, как вы

думаете? Угадайте! Все вы его знаете!

Все (хором). Знаем? Мы? Кто же это?

Шестой. Знаете. Вы! Все равно не угадаете, я лучше сам скажу... Этим

шпионом оказался... наш... Иван Матвеич! Наш достопочтенный прогрессист!

Семен Семеныч выбегает из комнаты. Все потрясены.

Большая пауза.

Первый (нарушая молчание). Каково? Титулярный советник и вдруг - шпион!

Второй. Вот так фунт!

Третий. Кто бы мог подумать? Как же это он в Адмиралтейство проник? Там

же все за замками, за семью печатями...

Пятый. Что ему замки да печати, если он в крокодила залез!

Четвертый (иронически). Вместе с якорем. Помнится, Иван Матвеич