Слишком много пустоты! Слишком много света!..

И слишком уж большой, просто огромный гриб горой нависал над союзниками.

Да-да, именно гриб.

Белую с желтыми вкраплениями ножку гриба-гиганта не смогли бы обхватить все жители Моса, вместе взятые. Поверх ножки выросла трубчатая шляпка, – редкий птер на нее взлетит – в тени которой укрылся бы от дождя целый город. Снизу шляпка была желтоватой, а сверху – Зилу об этом рассказывала мама – ее покрывала блестящая коричневая пленка, предохраняющая гриб от воздействия солнечных лучей и осадков.

Все обитатели Разведанных Территорий, включая полукровок, с детства знали: в незапамятные времена необъятный гриб был посажен спасителями тут, посреди бескрайней пустоши. Плоть небесного гриба не только накормила жалкие остатки человечества, вымирающего от голода, но и очистила воздух от боевых вирусов, химической дряни и радиоактивного пепла. С тех пор весь мусор Третьей мировой сокрыт внутри гриба. Сама смерть в нем сокрыта. Именно поэтому гриб спасителей и называют Древом Жизни.

– Древо Жизни, дружище, если ты не знаешь, место чистое, – леший намеренно озвучил истину, известную даже грудным младенцам и не забытую ни одним впавшим в маразм стариком. – У тебя как с чистотой? Уши давно мыл?

Каждый входящий в Древо, – оно служит пристанищем тысяч людей – должен совершить обряд очищения, который включает в себя такие церемонии, как омовение рук, ног, интимных частей тела, расчесывание и укладку волос, тщательную чистку ушей, – о чем, кстати, и намекнул Зил Трасту – а еще обрезку ногтей, выщипку бровей и ведерную клизму. Не так-то просто попасть в Древо, не все способны выдержать обряд. Зато войти разрешено любому очищенному, будь он хоть вором, хоть убийцей и насильником. Даже полукровку после обряда пустят в Древо. Говорят, полукровки частенько посещали Древо в прежние времена, когда перемирия длились долго и вражда забывалась. Но – главное! – никто извне не может насильно вывести гостя из Древа. Потому-то сюда спешат не только паломники, но и те, кто нуждается в защите от опасностей мира. Только слуги Древа берут на себя смелость вершить зло в его пределах. Но никому – даже слугам! – не позволено проливать в Древе кровь и тем осквернять пречистое место.

– Ну и как насчет ушей, а, дружище?

Траст не удосужился ответить. Даже взглядом не повел в сторону лешего.

После того, как раскрылся его дар некроманта и он едва не погиб, рыжий шутник-увалень превратился в задумчивого парня, разучившегося улыбаться и отвечать на подначки сомнительным юмором и внушительными кулаками. Похоже, вместе с даром Траст приобрел знание, сокрытое от прочих, и оно теперь давило на него, стирая улыбки и делая лицо таким же подвижным, как у его подопечных трупов. Зил раз, другой, третий заговаривал с товарищем об этом, но тот откровенничать не желал.

Однако не это сейчас беспокоило лешего.

Он ожидал увидеть у Древа если не тысячи, то уж сотни людей-паломников, да еще повозки, зогов и скакунов, и птеров на цепях, лотки со снедью и большие кувшины с водой на телегах, и вездесущих торговцев, предлагающих сувениры на память, – в общем, все то, о чем ему рассказывал батя Лих, посетивший Древо в молодости. Но у подножья гриба и вокруг было безлюдно. Никаких тебе товаров, никакой скотины.

Это насторожило не только лешего, но и всех союзников.

– А ведь, верно, тут должно быть много чистяков… – Фелис повел подвижными кошачьими ушами, надеясь услышать объяснение странному отсутствию народа в месте, где всегда людно вот уже много веков.

Пирос крутил головой, но даже его большие глаза не увидели, куда все подевались. Хэби достал нож. С покрытой сетью трещин земли Ларисса подняла увесистый камень.

И только Траст оставался таким же спокойным, как и прежде.

– Нет смерти. Или она надежно спрятана, – сказал он и первым двинул к Древу Жизни, до которого оставалось всего ничего. – Иначе я почувствовал бы.

Ларисса поспешила за ним. Не колеблясь, и Зил доверился рыжему.

Тайгер чуть помедлил, прежде чем последовал примеру чистокровных. Зилу показалось, что старый кот – с чего бы это? – едва заметно хромал. Рептилус что-то недовольно прошипел, прежде чем двинул за командиром. Пристроившись за рептилусом, Шершень взмахнул крыльями – как-то вечером на привале дыры в них Зил залатал-заплёл крепким плющом.

– Дорогой мой ученик, ты правильно сказал: Древо – место чистое. Тем, кто кровит, туда нельзя. У тебя как насчет этого, Ларисса?

Блондинка даже не посмотрела на тайгера.

Мер за двести от подножия гриба земля под ногами стала… неправильной, что ли. Ее будто облили жидким стеклом, после затвердевшим и ставшим гладким, но не скользким, кое-где поцарапанным песком и ветром. В редких трещинах на стекле закрепились отдельные стебельки блеклой желтоватой травы. Стеклянная корка под ногами трескалась и хрустела, как первый тонкий лед после нежданной оттепели, внезапно сменившейся морозцем.

Зил с интересом глядел под ноги, и это заметил Фелис: