– Все нормально: злоумышленники задержаны, мы даже видео сняли. Сам подумай, что бы мы им могли предъявить? Проникновение на чужую территорию? Не смеши мои пистолеты, они бы на свободу через час вышли. А скорее всего, даже и задерживать их никто не стал бы. Зато теперь у нас есть огнестрел – вполне на статью тянет.

– На статью тянет? – Илья побелел от злости. – На статью? А если бы с ней что-то случилось? – он сжал кулаки, направляясь к собеседнику. Несмотря на то что тот был по крайней мере в два раза крупнее адвоката, он явно испугался его напора и в страхе попятился. Да уж, умеет Борисов производить на людей правильное впечатление – что есть, то есть.

– Эй, – я посчитала своим долгом вмешаться в перебранку, – а мне что делать? – я пощупала повязку. – Вообще-то, может, кто-нибудь объяснит мне, как пострадавшей стороне, что именно тут происходит?

– Да, конечно, маленькая моя, – Борисов кинулся ко мне и, подняв с дивана, прижал к груди, причинив мне боль, между прочим. Но я даже не поморщилась – если честно, с удовольствием провела бы в его объятиях остаток жизни. Тем более, судя по тому, как развиваются события, этот период вряд ли затянется надолго.

– Тебе очень больно? – прошептал Илья, обжигая своим дыханием мое ухо.

– Нет, – почему-то тоже шепотом ответила я. Борисов слегка отстранился и пристально посмотрел мне в глаза, будто хотел что-то в них прочесть. Уж что он там увидел, не знаю, но нехотя отпустил меня и повернулся к топтавшимся рядом парням.

– В общем, везите наших стрелков в околоток, а я тут сам. Дождусь «Скорую», подъеду чуть позже – дам показания. И не накосячьте уж хоть в этом. Сможете?

– Постараемся, – усмехнулись бойцы, отбывая восвояси.

– Итак, Маленькая Елена Владимировна, – чтобы вспомнить мое имя, следователь заглянул в лежащие на столе бумаги, – вы утверждаете, будто не знали о том, что ваш сотрудник Штыменко Вячеслав Геннадьевич, – снова беглый взгляд на лежащий на столе листок, – употреблял наркотики?

– Утверждаю.

– И что вы не имеете никакого отношения к его смерти?

– Утверждаю, – мне нравилось изображать попугая.

– Так-так, – парень покачивался на стуле, загадочно улыбаясь, всем своим видом намекая на наличие козыря в рукаве. Не иначе полицейских сериалов насмотрелся. Затянувшаяся пауза должна была посеять смятение в моей душе, которое, в свою очередь, просто обязано было перерасти в отчаяние и чистосердечное признание. Но если уж я в нашу первую встречу не раскололась, то теперь после всего пережитого да еще и в присутствии адвоката… Да убей я Штыменко на базарной площади в ярмарочный день на глазах у сотни свидетелей и то бы не созналась! К каким бы глупым и нелепым уловкам ни прибегал дознаватель.

– Послушайте, – Илья вскинул руку и демонстративно взглянул на часы. Я перехватила завистливый взгляд следователя, по достоинству оценившего Vacheron Constantin.

– Время – деньги. Так что, если вам больше нечего сказать и не о чем спросить, мы, пожалуй, пойдем.

– Это да, – парень потянулся к ящику стола и выдвинул его, – дел у вас и впрямь много, – он достал оттуда сложенную вчетверо газету. – Нужно же еще интервью прессе раздать. Правда, Илья Михайлович? Поведать федеральным СМИ, как плохо дело расследуется. Рассказать, что следователь, как же там написано было, погодите, погодите, – парень вперился в газету, разыскивая цитату, – а вот же! – радостно воскликнул он. – «Молодой, неопытный». – Дознаватель оторвался от газетного листа и с ненавистью посмотрел на Борисова, от чего мне стало очень не по себе. Что до адвоката, тот и бровью не повел, только усмехнулся небрежно и пожал плечами, чем еще больше вывел собеседника из себя.

– Что же вы, Илья Михайлович, – зло прошипел он, – думаете, если вхожи в кабинет к начальству, так и все можно? А я вот закрою сейчас Елену Владимировну на пару суток до выяснения обстоятельств гибели Штыменко, и посмотрим тогда, какой вы блестящий адвокат, как быстро ее из тюрьмы на этот раз вытащить сумеете.

Парень бросил торжествующий взгляд на Борисова, а я содрогнулась, вспомнив чудное время, проведенное в камере.

– Послушайте, Сергей… ээээ.

– Олегович, – подсказал следователь.

– Так вот, Сергей Олегович, – продолжил Борисов, – вам ли не знать, как работает наша пресса? Я всего лишь выразил надежду, что вы, несмотря на свой юный возраст и не слишком большое количество раскрытых дел, все же разберетесь, что к чему, и найдете виновного в убийстве Захарова. Ну а то, что журналистка подала информацию в оскорбительном для вас тоне, это ее авторский стиль, видимо. Намерения обижать вас у меня не было. Но, поверьте, оно непременно возникнет, вздумайте вы привести свою угрозу в исполнение. Только попробуйте закрыть, как вы выражаетесь, Елену Владимировну, и жизнь вам медом не покажется. И я, – Борисов выставил вперед ладонь, не давая вставить следователю рвущиеся из его уст слова, – вас не пугаю, – спокойно подытожил он. – Поверьте, мне это не нужно совсем. Просто предупреждаю, чтобы вы понимали расклад сил. О’кей?