— С какой точки зрения взглянуть. По-моему, в спорт таких нельзя пускать.

— Что она сделала? — поинтересовалась мама.

— Одной девочке подарили оригинальный кулон. Из Индонезии дядя привез. Таня сразу позавидовала, ей страстно захотелось иметь этот кулон. И когда его обладательница наотрез отказалась его продать, Таня кулон преспокойно украла. Это было в прошлом году. Хотели исключить из школы, но отец сам ее наказал. На этом историю замяли.

— Какая гадость! Фу! — фыркнула мама. Чешков как-то даже дернулся.

— Детская шалость. Ей даже в голову не пришло, что это воровство. Кулон этот вернули, разве не так?

— Мать вернула. Танечке не захотелось с ним расстаться. Пришлось отцу отнимать. Так что спасибо за такую партнершу. И вообще, я завтра уезжаю.

Чешков еще долго убеждал и даже угрожал... Уходя, он сказал маме:

— Чувствую ваше влияние. Странная вы женщина. Неужели вам не жаль сына? Отправляете его куда? К черту на рога... Зачем столько лет тренировок — кошке под хвост? Неужели вы не понимаете, какое будущее его ожидало? Он бы стал золотым призером. Столько времени пропало у него попусту...

— Почему же попусту? — возразила спокойно мама.— Думаю, что Андрей каждой зимой будет возвращаться к фигурному катанию. А рекорды... Зачем ему рекорды... Блеснуть падающей звездой на небе, подумаешь — счастье! Одних, с непревзойденной-то артистичностью, чуть ли не вынуждают уйти, другие в разгар славы сами уходят, не в силах взглянуть в лицо тому, кто первый жестоко намекнет: «Пора уходить...» Да почему пора, если именно они столько радости доставляют людям. Объявить пятнадцатилетней способнейшей фигуристке, что она бесперспективна... Это... это жестокость!

Конечно, маму уже занесло. Но жестокости она не прощает. Чешков ушел надутый, не простившись.

— Какой неприятный человек! И как ты его терпел столько лет? — сказала мама, пожимая плечами.

А вечером пришел Алеша с хозяйственной сумкой, застегнутой на молнию. Сумку он оставил в передней. Я пошел на кухню и включил электрический самовар, которым мы пользуемся в особо торжественных случаях, а то просто ставим на плиту чайник с водой.

— Собрался? — спросила мама Алешу. Он смущенно кивнул.

— Собрался, Ксения Филипповна, да вот...— он запнулся.

— Какая-то «закавыка»?

— Кота некуда деть. Не везти же его в Забайкалье?

Меня поразило это «Забайкалье». Я обычно говорил: «на Байкал», но с чего я взял, что отец живет на самом берегу Байкала? Может, где-то в горах, в тайге? Еще придется его поискать... И с мамой нельзя посоветоваться... Придется запросить о нем в Иркутске. Наверняка о нем знают либо в редакции газеты, либо в горкоме КПСС, отец же член партии.

Мама скорчила комическую рожицу.

— Что же делать? Я могла бы его взять, но мне ехать на съемки. Куда я его дену? Как звать твоего кота?

— Кузнечик.

— Мама, а если Денису Федоровичу оставить?

— Так он же наш оператор, вместе едем.

— А у него мать. Она тебе не откажет.

— Разве что... Ну, давай твоего Кузнечика. Он в сумке, что ли?

В жизни не видел такого «страхиладика». «Кот» был чуть побольше мыши, белый, с рыжими подпалинами, длиннющим голым хвостом, раздутым брюшком, какой-то голенастый, а глаза явно следовало промыть борной. Алеша поставил его осторожно на пол и отошел. Кузнечик быстро пошел за ним, ноги его то разъезжались, то подгибались. Мордочкой походил он на летучую мышь.

— Страшненький какой! — не выдержал я.

А мама молча развела борную кислоту и протянула Алеше стакан вместе с ваткой.

— Промой ему глаза, они гноятся.

— Он же на днях только прозрел, он же и ходить-то еще не научился! — с укором возразил Алеша. Однако старательно промыл ему глаза.— Он еще и лакать не умеет,— виновато пояснил он.

— Как же его кормить? — испугалась мама.

— Сейчас покажу.

Алеша извлек из кармана пиджака аптечный пузырек с соской, пощупал, не остыло ли молоко, и, взяв на одну руку котенка, стал его бережно кормить. Кузнечик сосал охотно, обхватив пузырек обеими лапками.

— Слава богу, хоть сосать умеет. Где ты его достал? — с улыбкой поинтересовалась мама. Улыбка у нее хорошая, очень красит ее — все говорят.

Алеша поудобнее уселся в кресле, прижал к себе котенка (тот замурлыкал от удовольствия) и рассказал его историю. Нашел котенка муж соседкиной дочки Женя Скоморохов, шофер-испытатель автозавода. Нашел он его на улице. Кто-то выбросил трех беспомощных полуслепых котят, и они явно умирали от голода. Женя уговорил двух девушек взять по котенку и первый взял самого некрасивого, положил за рубаху и принес домой.