Натин слегка прервалась, так как Верн задумчиво разглядывал потолок, что-то в уме прокручивая. Но когда он таки оторвался от его созерцания и посмотрел на собеседницу она продолжила.

– Вот тут и можете ввести те самые соображения, что необходимы. И всё будет очень логично построено.

– Но как показать, что реально может настать?

– Картину катастрофы?

– Да.

– Думаю, что можно это же изобразить в виде видений. Снов. Кошмарных снов и видений, когда прогрессоры, видя куда катится мир, представляют что произойдёт если мир не свернёт с этой дорожки. Но надо бы это написать так, чтобы то, что это именно видение, становилось ясным читателю лишь в конце его описания. Описания видения.

Натин замолчала ожидая когда писатель переварит предложенное.

– Вот такая фабула!
– закруглила она, видя что Верн вернулся из своих эмпирей и внимательно смотрит на неё.
– Берёте?

– Обязательно!
– с готовностью подтвердил он.
– Пожалуй, так и будет сделано... Будете соавтором?

– Нет!
– довольно резко воскликнула Натин, но после, уже другим тоном, спокойно пояснила.- Пожалуй нет. Пусть моё участие будет как участие научного консультанта. Ведь это возможно?

– Конечно!

Был уже вечер, но Верн знал, что заснуть не удастся. Поэтому рука машинально потянулась к стопке свежей бумаги, лежащей на письменном столе. Такое надо всегда записывать. По свежим впечатлениям. А они всегда увлекали его. Так что предстояла ещё та ночка.

Он себя поймал, что всё ещё колеблется -- принимать или не принимать те дикие догадки, что витали вокруг братьев и этой загадочной особы по имени Натин Юсейхиме. Ведь всё, что он уже знал, и все истории, что уже рассказаны братьями, напечатаны ими, складывались в очень даже стройную... даже не версию. А историю. К тому же уже сейчас частично очень плотно подтверждённую последовавшими событиями. Всплывавшими фактами, открытиями учёных.

Как бы ни была невероятна эта складывающаяся история, но и события происходящие в мире, особенно вокруг братьев, сами по себе были также достаточно невероятны.

"Так может быть действительно эта самая Натин Юсейхиме... рассказала правдивую историю, выдав её за фантазию?
– подумал писатель.
– Ведь слишком много всего подтверждает её".

И тут наступила пора ещё одного "подтверждения". Довольно неожиданного.

Было видно, что всю беседу, Натин изучает собеседника. И колеблется.

Что-то у неё есть такое, что она боится предъявить. Наконец она решилась.

– Пожалуй, картины катастроф я вам опишу. Отдельно. В письме. Но сейчас я хотела бы вам сделать... тайный подарок. Как аванс.

– Ну что вы! Вы мне уже таких авансов в виде замечательных сюжетов надавали! Куда уж более!

– Есть куда более.
– загадочно сказала Натин.
– Я просто хочу быть уверенной, что все эти сюжеты вами будут осуществлены. В книгах.

– Вы хотите проспонсировать моего издателя?
– не понял Верн.

– Нет.
– сказала Натин. Последнее предположение Верна её слегка рассмешило.
– Я хочу "проспонсировать" ваше здоровье.

– О! Могу вас уверить, что братья Эсторские это уже сделали. Я очень благодарен, но я уже сейчас чувствую себя неизмеримо лучше, чем ранее. Их лекарства меня буквально оживили!

– Они сделали много. Но не столько, сколько могу сделать я. Дайте руку.

– Хм! Так вы врач?

– Не только...
– сказала Натин, доставая из своей сумочки блестящую коробку.
– Я дам вам лекарство, которое у нас... называется "восстановитель"...

– А это где "у вас"?
– Тут же живо заинтересовался Верн, так как почувствовал, что Натин снова "проговорилась". Но руку протянул.

– "У нас", это у нас.
– лукаво ответила Натин. Она ловко расстегнула манжет рукава рубашки и взяла писателя за запястье. Нахмурившись изучила его предплечье и удовлетворённо кивнув каким-то своим мыслям полезла в коробочку.

На свет появился некий цилиндрический прибор, один конец которого она прижала к еле заметной вене на руке писателя. На цилиндре тут же зажглась изумрудно зелёная полоска, которая медленно стала сокращаться. Когда она сократилась до нуля, Натин оторвала прибор от руки пациента и спрятала его в коробке. Ни до, ни во время, ни после процедуры, Верн ничего не почувствовал. Хотя на руке, там, где цилиндр был прижат к телу, осталась еле заметная красная точка.

– Это прибавит вам жизни. Восстановит много из того, что в вашем организме разрушила болезнь. И многие из текущих болезней уберёт.

– Звучит очень обнадёживающе...
– растерянно сказал Верн, разглядывая красную точку у себя на сгибе локтя.

– Вы сами это скоро почувствуете. Но! То, что я вам сделала -- секрет от братьев. Они боятся вводить запредельные технологии. И правильно боятся. Сверхтехнологии ускоряют технический и научный прогресс. Что резко приближает катастрофу. Вот поэтому, так сильно нужен гуманизм. И крах системы, что выстроена в Европе и Америке. Той системы, в которой главное не человек, а деньги.