Вход/Регистрация
Соль чужбины
вернуться

Еленин Марк Соломонович

Шрифт:

— Но почему так торжественно? А если я захочу?

— У вас не будет нужды хотеть.

— Откуда я знаю? Не терплю обязательств. Ну — не знаю! Вы что, влюбились в меня?

— Простите, нет. Хотя вы — очаровательная, милая, обаятельная, покоряющая. У меня слов не хватает.

— Тогда в чем же дело? — в ее голосе прозвучало нетерпение. — Все кутеповцы стали бескорыстными рыцарями?

— Дело в том, Ксения Николаевна, что не терять вас из виду я обещал Ивану. Я не стану навязчивым. И, умоляю, не пытайте меня больше. Ни о чем, Ксения Николаевна.

— Вы не так поняли — о навязчивости, мой рыцарь... Ну да ладно! Вы сказали, что уезжаете в Берлин? И дальше? Надолго? В чем же выразится ваша забота? Впрочем — все! Кончим эту тему. Все! Пейте кофе, пожалуйста. Я долью вам горячего? И будем говорить обо всем и понемногу, согласны?

— С большой радостью, — ответил Венделовский.

— Я почему-то доверяю вам.

— Я оправдаю ваше доверие, — сказал он серьезно и ободряюще. — Располагайте мною.

— Говорите так, уезжая?

— Но я вернусь. Обязательно вернусь, Ксения Николаевна.

— Связана эта поездка с опасностью? Вы обещали только правду.

— Любая поездка теперь связана бог знает с чем...

2

Княгиня Вера Кирилловна Мещерская, в свое время принадлежавшая к высшим аристократическим кругам Петербурга и хорошо знавшая все его тайные пружины (как она говорила), сохранила необыкновенную для своих лет остроту ума. Умела сразу разгадывать человеческие характеры, хорошо понимала, кто чего стоит. Княгиня первая заметила: обстановка в доме изменилась. Ксения, казалось, пылает от ярости. Ни на грош выдержки. Метнет взгляд — выстрелит. Язык — как бритва. Что на уме, то на языке. А американка? Ничему она ее не научила. Таких никто и ничто не научит. Никогда! Но ведь разве возможно забывать другое? Дом и условия, в которых они живут, деньги, прислуга, еда — и все без счета, без мелочной проверки. Эта Пенджет была истинным кладом, посланным ей богом! Что она требовала взамен? Ничего. Даже благодарности. Ничего ей не нужно. Одно удивляло княгиню Веру: отношения Доротеи с ее отцом. Судя по всему, они отличались определенной сложностью. Отправил дочку за океан и точно отрезал: ни письма, ни телеграммы за все время. Только деньги ежемесячно, аккуратно, и не по почте, а с нарочным. Первого числа, ровно в десять утра, появлялся немолодой, коротконогий и большеголовый коренастый человек в черном (независимо от сезона) и вручал мисс Пенджет чек на парижский банк. Согласно инструкция, только Доротее. Если ее не было или она спала, вернувшись под утро и запретив будить себя, пока сама не встанет, черный человек безмолвно уходил, чтобы появиться снова в то же время завтра. Без малейшего неудовольствия, протеста. Даже выражение его тупого лица не менялось.

Случалось, ему приходилось заходить и дважды, и трижды. И всегда он был корректен, скрытен и молчалив.

Однажды, воспользовавшись благоприятным, как ей показалось, вечером (усталая американка решила отдохнуть и не выходить больше из дому), Вера Кирилловна за самоваром, у которого хлопотала сама, отослав служанку, как бы между прочим поинтересовалась, не собирается ли мистер Пенджет приехать в Париж, чтобы воочию убедиться, что его дочь...

Нехорошо выругавшись по-русски (вот она, Ксенина учеба!), Доротея ответила, что посмей он только переступить порог этого дома, она сама спустит его с лестницы головой вниз, дав хорошего пинка в зад острым каблуком. Запретная тема осталась закрытой. Никогда не возникал подобный разговор у Доротеи и с Ксенией, которая, отвечая как-то на вопрос княгини Веры, лишь зло усмехнулась: «Никак нам не избавиться от исконно русского любопытства. Когда только мы разучимся совать нос в чужие дела?..»

Было лишь одно обстоятельство, которое заставляло Веру Кирилловну терпеть подобные порядки (вернее — непорядки!) в доме, где она жила и которым как бы руководила. Это — обещание Доротея, повторенное дважды, отблагодарить «свою русскую тетушку», купив ей жилье. Ради этого жилья княгиня Вера не просто ждать — готова была все терпеть от сумасбродной американки и от не менее сумасбродной соотечественницы, которой требовалась крепкая узда. Вот два дня назад опять они поссорились (по какой причине не сказала ни одна). Целый час Вера Кирилловна, становясь то императрицей Екатериной, то «Пиковой дамой», терпеливо внушала Ксении: потерпи, потерпи и не только ради себя, но и ради ближних своих, — решается важный вопрос для всех. «Вы представляете, Ксения, о чем речь? Мы можем стать обладателями собственного жилья. Одно это удлинит нам жизнь с этой богом проклятой Франции! Заклинаю всем святым: терпите! Эта Пенджет уже поговаривает о возвращении в Штаты. Если она не захочет выполнить обещание, мы останемся на бобах. Подумайте! Трижды, четырежды подумайте, прежде чем отвечать ей. А лучше — промолчите, сотвори молитву».

После этого разговора княгиня Вера с американкой все светлое время пропадали где-то — разъезжали по городу в такси, — смотрели, видно, продающиеся квартиры. Княгиня Вера возвращалась усталая, злая. Уходила к себе в комнату, куда ей приносили еду, никого не принимала. Ксении, поинтересовавшейся, что происходит, ответила сердито: «Американочка наша — экономистка. Закружила меня совсем. Торгуется, словно чухонка за два фунта масла. Ей — интересно, должно быть, а мне, в годах-то, каково на вонючих моторных колясках по окраинам раскатывать?» — «Могу я помочь вам?» — «Ты?! — «Пиковая дама» тут же превратилась в императрицу и сказала с пренебрежением: — Да пошли я вас одних, покалечили б одна другую сразу. Нет уж, это мой крест. Мне и нести. Дай господь силы вытерпеть».

Еще несколько дней по дому ходило словечко «Буа» или «де Буа», передаваемое встревоженной прислугой, всегда знающей больше хозяев и уже осведомленной, вероятно, о скором отъезде общей благодетельницы. События разворачивались все быстрей и быстрей.

Подарок Вере Кирилловне был, наконец, почти куплен. Предстояли последние смотрины. Старая княгиня уговорила мисс Пенджет ехать на извозчике. Так хоть и медленней, но верней. Не трясет, и голова не кружится от бензина. В назначенный час к особняку была подана четырехместная карета, так называемый отельный омнибус, запряженный двумя каурыми жеребцами. Весьма странное сооружение на больших колесах с открытым высоким сиденьем для возчика, с двумя фонарями по бокам, большими, опускающими окнами, дверцей и ступеньками сзади. На хороших рессорах, с мягкими сиденьями, обитыми кожей, омнибус, достаточно удобный и, можно сказать, комфортабельный, в городе, среди автомобилей, идущих потоком по центральным улицам, казался пришельцем из прошлого века. Лошади уже совсем уступили Париж машинам. Время летело! Прогресс — ничего не поделаешь, во всем прогресс!

В путь отправились вчетвером: княгиня Вера, Доротея, Ксения и служанка, у которой в плетеной корзинке было полно еды: путь хоть и не слишком длинный, но и не очень скорый, а на свежем воздухе перекусить ох как захочется.

Поздний осенний день выдался вдруг солнечным, теплым и почти безветренным. И как только омнибус миновал пригородный фабричный квартал, замелькали сады и огороды, сельские постройки. Пассажиры, опустившие окна, сразу почувствовали свежесть и чистоту воздуха, несущего уже совершенно иные запахи. Ветры с полей пахли землей, сухой травой, дымком жилья, навозом, пьянящими запахами жухлых листьев, жестко шуршащих под копытами коней.

  • Читать дальше
  • 1
  • ...
  • 108
  • 109
  • 110
  • 111
  • 112
  • 113
  • 114
  • 115
  • 116
  • 117
  • 118
  • ...

Ебукер (ebooker) – онлайн-библиотека на русском языке. Книги доступны онлайн, без утомительной регистрации. Огромный выбор и удобный дизайн, позволяющий читать без проблем. Добавляйте сайт в закладки! Все произведения загружаются пользователями: если считаете, что ваши авторские права нарушены – используйте форму обратной связи.

Полезные ссылки

  • Моя полка

Контакты

  • chitat.ebooker@gmail.com

Подпишитесь на рассылку: