Шрифт:
Для того чтобы разобраться в ситуации, я решила провести небольшой опрос среди своих родственников, друзей и знакомых на предмет того, какой смысл Арнольд вложил в свое письмо. Да и что мне оставалось делать – я и так была в безвыходной ситуации. Итак, ответы были такие.
Мама: «Ох, Барбара, какая неприятность!»
Барб: «Ну ты даешь, Барбара! Вечно ты влипнешь в какую-нибудь историю!»
Диди: «Думаю, тебе нужно уйти от Билла!»
Линн: «Барбара, он до сих пор не понимает, что он с тобой делает!»
Дорин: «Карамба! Какой травы он там накурился, в этой Мексике?»
Розвита: «Бар-бар-ха, будь остоооорожна!»
Сара: «Что-то не нравится мне твоя сказка, Барбара».
Пегги: «Предатель!»
Но разгадка такого поведения нашлась довольно быстро. Как оказалось, меня с недавних пор разыскивала журналистка из Великобритании Венди Лей, которая специализировалась на разоблачительных репортажах. Вы не поверите, она даже наняла частного детектива, чтобы отыскать меня. Меня, обычную домохозяйку и преподавателя английского языка! Как бы то ни было, журналистка отыскала меня, и я просто сгорала от любопытства, желая узнать, кто же навел ее на мой след.
Итак, звонок от загадочной журналистки застал меня дома около семи часов вечера.
– Добрый вечер, Барбара. Меня зовут Венди Лей, и я сейчас пишу биографию Арнольда Шварценеггера. Мне хотелось бы взять у вас интервью для своей книги. Многие из тех людей, с которыми я уже успела поговорить, сказали мне, что вы бывшая девушка Арнольда и что вы с ним прожили достаточно долгое время вместе в начале семидесятых. Могу я подъехать к вам сегодня вечером? – проговорила мне в трубку некая дама.
После слов журналистки у меня в голове возникла полная сумятица. В трубке что-то шумело, и я все никак не могла понять: уж не отдаются ли это в висках удары бешено колотящегося в груди сердце? На всякий случай я отвела подальше от себя трубку телефона, так что она едва касалась моего уха, и продолжала напряженно думать, как мне лучше ответить на вопрос. Венди ждала моего ответа, а я все никак не могла решиться ответить «да» или «нет» на ее предложение о проведении интервью.
В этот момент затянувшегося молчания я с тревогой искала воображаемой поддержки у близких для меня людей. Дорогая мамочка, что бы ты сделала на моем месте? Отец, подай мне хоть какой-нибудь знак, где бы ты там ни находился! Что мне делать – я могу запросто согласиться на интервью, потому что Билла нет дома, но если я дам согласие на эту беседу и об этом узнает Арнольд и мой муж, они меня просто прибьют. Успев обдумать кучу вариантов перед своим ответом, я решилась согласиться на встречу и пощекотать себе нервы осознанием своего поступка, который ни Арнольд, ни Билл явно бы не одобрили.
– Хорошо, Венди, приезжайте ко мне. Вы знаете дорогу? – сообщила я о своем решении после затянувшейся паузы.
Ожидание приезда журналистки превратилось для меня в изматывающий нервы аттракцион, и я вся извелась от неизвестности. Можно было, конечно, просто хлопнуть дверью перед ее носом без всякого объяснения причин, но у меня, к сожалению, было несколько другое воспитание, и я не привыкла так поступать с людьми. Эта ночь обещала стать богатой на разговоры об Арнольде, и мысленно я даже призывала Создателя к себе на помощь, пытаясь заручиться Его поддержкой: «О Боже, дай мне силы сегодня ночью! Эта журналистка нашла меня благодаря частному детективу, и я не представляю, о чем она будет меня спрашивать!»
Венди произвела на меня очень благоприятное впечатление и очаровала легкостью в общении и своим британским шармом. Перед началом серьезного разговора я предупредила Венди, что она не должна ссылаться на меня как на источник информации или цитировать мою речь. Для того чтобы закрепить нашу с ней устную договоренность о соблюдении тайны, мы даже подписали специальное соглашение о неразглашении информации. Однако я согласилась на то, чтобы Венди делала пометки на память для их последующей обработки и составления общей картины. Покончив с формальностями, мы приступили к содержательной части нашей беседы: Венди стала спрашивать меня об Арнольде и обо всем, что касалось его жизни. При этом она с самого начала задала такой бешеный темп, адресуя мне заковыристые вопросы, что я даже удивилась подобному развитию событий. Она «кружилась» возле фигуры Арнольда, и ее расспросы напомнили мне танец фигуристки, исполняющей сложные пируэты вокруг своего партнера. За те три часа, что мы с ней проговорили, она успела рассказать мне, что уже два года пишет книгу с очень простым названием «Арнольд». Несмотря на то что мои отношения с Арнольдом остались далеко в прошлом, я хорошо понимала то впечатление, которое этот человек оказал на нее. Мое отношение к Арнольду, конечно же, было несколько иное, чем у Венди, но нас обеих пленила некая мистическая сила, которой обладал этот человек.
По какой-то непонятной причине Венди сильно интересовал вопрос отношения Арнольда к власти. Как оказалось, она успела где-то узнать о губернаторских амбициях Арнольда, но ее смущали возможные связи его отца с нацистами и предвзятое отношение к евреям. Именно этот вопрос стал чуть ли не самым главным в нашем разговоре, но я честно сказала, что мне ничего не известно о негативном отношении Арнольда к американским евреям или Израилю как независимому государству. Я даже специально поинтересовалась, что, собственно говоря, ее беспокоит, но она ушла от прямого ответа на мои расспросы.
Что касается отца Арнольда, то, насколько я помню, он никогда не рассказывал, что его отец негативно отзывался о евреях.
– По иронии судьбы одним из тех, кто больше всех рассказывал Арнольду о Гитлере, был не кто иной, как Джо Уайдер. Тогда, в семидесятые, недостатка информации о холокосте уже не было, и Джо всегда говорил, что, знай люди о тех ужасах, которые принес с собой нацизм, Гитлер никогда бы не пришел к власти. Более того, Джо Уайдер и Арнольд всегда поражались тому, как ловко Гитлеру удавалось пропагандировать свои идеи ненависти к евреям, но при этом нельзя было сказать, что они поддерживали или разделяли взгляды Гитлера относительно еврейского населения. Я даже вспомнила, что Арнольд был на стороне Израиля в ходе Шестидневной войны и что Голда Меир заслужила его самую высокую оценку за мужество и решительность. Ко всему прочему, два самых близких друга Арнольда, Джо Уайдер и Арти Зеллер, были евреями. Они, конечно, иногда ругались и подначивали друг друга, но при этом ни о какой ненависти не могло идти и речи, – пояснила я интересующий Венди момент.