Пожилой человек получает способность проникновения сквозь время. Он пытается попасть в свою семью и скорректировать ее судьбу.
Охота на Призрака
1958 год г.Печора
Хлопотный день сегодня получился. Суетный и жаркий. Выйдя из конторы Гортопа, Степан Дмитриевич осмотрелся по сторонам и, обнаружив неподалеку лавочку, присел для перекура. Доставая из кармана примятую пачку « Звездочки», он заметил мужчину, неспешно подходящего к курилке.
– Не помешаю?- обратился он к Степану Дмитриевичу.
– Присаживайтесь,- ответил тот, радуясь нежданному собеседнику. Степан Дмитриевич был человеком общительным и словоохотливым, особенно после не самого приятного разговора в стенах конторы.
– Вы случайно не из Корольковского лесопункта?-поинтересовался мужчина.
– Из него родимого.
Степан Дмитриевич уже два года работал в этом лесопункте поммастера. Плохо удавалось ему ладить с людьми. Не начальник он.Нет,не начальник. Семи классов хватало на оформление заявок и прочую писанину, а с людьми никак. И со злодейкой с наклейкой получалось тоже плохо. И сегодня ему высказали и за это тоже не самое приятное.
– А как вы возвращаться будете? – поинтересовался незнакомец и, спохватившись, сказал:
– Извините, пытаю вас , как прокурор, не представившись. Зовут меня Иван Степанович, по специальности механик. А направлен я исполняющим обязанности мастера в ваш лесопункт.
– Прямо камень с души, –вслух сказал Степан Дмитриевич совершенно искренне. Ну не тянул он своей должности , понимал это и очень тяготился. Теперь он заинтересованно оглядел своего нежданного начальника, сразу делая соответствующие выводы. Десять лет лагерей, пересылки , лесопункты дали кой-какой опыт.
Так, среднего роста, за пятьдесят, плечистый, без признаков начальственного животика, с полным ртом безупречных зубов, одет не фасонисто, но чистенько. Не гонорист, но сразу держит на расстоянии.
– Так что? Начальство наше уже прояснило все?». Степан Дмитрич был письменный, всей деревне помогал писать всякие заявления . Любо-дорого было посмотреть, как он усаживался за бумагу, прицеливаясь пером «рондо» изобразить этакое , с завитушками, чтобы деревенские ахали.
– Прояснило, прояснило,- улыбнулся и. о.-вот сколько указаний- он подтащил пухлый парусиновый заношенный портфель.
– Разберемся по дороге. Так что с дорогой? Едем- то вместе.
– Как обычно. Либо «Молоковым» поплывем, либо « Социализмом». Завтра к вечеру и будем.
– Сейчас по магазинам пройдем и пора на посадку. А вы здешний?-тактично поинтересовался Степан Дмитриевич.
– Издалека я. Аж из города Хабаровска. Пока ничего здесь и не знаю.
– А семью с собой, значит?- осмелел поммастера.
– Нет у меня никого. Война всех сгубила.
Разместились в третьем классе «Социализма», который после долгой погрузки и неспешного разворота от дебаркадера заплюхал плицами по воде. Достав немудреную снедь, Степан Дмитриевич поскорбел, что не прихватил хотя бы красненькую. Его новоиспеченный начальник достал из потертого чемодана чекушку и разлил по жестяным походным кружкам. Себе- на донышко, Дмитриевичу- по норме.
– Нельзя мне. Контузия старая,–пояснил он.
– Понимаю,- посочувствовал Дмитриевич. Действительно, посочувствовал. Вон учитель в поселке, Павел Павлович, весь осколками минными посечен, вон Майер однорукий.Да мало ли их, живы-уже хорошо. Война кончилась, лагеря закрыли, жить будем.
Разговорились.
–А что, Степан Дмитриевич, как вы остались без мастера, людей нет что ли?
– Почему ? Людей сейчас как раз хватает. Только что за люди.?Половина- бывшие зека, да еще и уголовники,работать они не привыкли. Людей с образованием, почитай, и вовсе нет. А если и есть - пьют без меры.
Тут Степан Дмитриевич отчего–то натужно закашлялся. Да и как не конфузиться, если сам по этому делу второй раз попадает в неприятности. Запил, растерял деньги казенные.Патефон пришлось продать, да и многое другое, что нажили. То одеяла в общежитии растащили, недоглядел-опять беда.
Беседа затянулась. Рассказывал Степан Дмитриевич о поселке, о работе, о жизни своей незадавшейся.Ему и ста граммов хватило для расслабления. Слушал его собеседник внимательно, цепко смотрел, но по- доброму, по настоящему сочувствовал и сопереживал. Было во взгляде его что-то странное, казалось, что видит он Дмитриевича насквозь и казалось старому поммастера, что попутчик , выглядевший на десяток лет моложе , на самом деле старше и мудрей.
Засыпая на жесткой откидной полке, понял старый и бывалый зека, что в жизни и его, и лесопункта грядут какие-то перемены.
– Дай бог, к лучшему-проворчал он, натягивая на голову поношенную телогрейку.
Новый начальник занял квартиру в бывшем офицерском бараке, недалеко от школы. В первый же день с утра он зашел к Степану Дмитриевичу.
– Ну знакомь с выводком, начальник-, сказал он ,снимая бушлат.Дмитрич жил в квартире, ранее принадлежавшей коменданту лагеря. Было в ней три комнатенки, заставленных разнокалиберной мебелью, доставшейся в наследство от старой разоренной зоны. Нужда высовывалась из всех углов. Однако было видно, что хозяева гордятся своей неожиданной жилплощадью. наверно показалось Дмитриевичу, что глазах его начальника блеснули слезы , когда смотрел тот на его молодую жену и особенно на четверых детей, старшему из которых было семь, а младшенькой и вовсе месяц. Да и что тут такого, потерял в войну человек семью. Ее и не на войне теряли в наше время.