– Я был слишком груб?

– Нет, что ты! Немножко пещерной дикости мне тоже нравится.

– Рад это слышать.

Взяв в руки мочалку, Джиллиан стала намыливать Макса гелем для душа.

– Значит, ты хочешь, чтобы я полетела с тобой на Воларус?

– Мать захочет встретиться с тобой.

Когда Джиллиан стала тереть мочалкой его грудь, он тихо застонал от удовольствия.

– Она разозлится?

– Если ты не прилетишь со мной?

– Нет, из-за нашей свадьбы.

– Она одобрила мой выбор десять месяцев назад.

– Ого! – Джиллиан не знала, что его отношение к ней было тогда столь серьезным, чтобы обсуждать ее кандидатуру с матерью.

– Значит, новости о моих медицинских проблемах здорово нарушили твои планы?

– На время.

– Ты невероятный оптимист, – покачала головой Джиллиан.

– Именно такой тебе и нужен.

– Чтобы уравновесить мой так называемый пессимизм? – саркастически спросила она, опустив руку с мочалкой.

– Да, – совершенно серьезно ответил Макс.

– Но я совсем не пессимистка!

– Значит, ты очень убедительно притворяешься.

– Говорят, надежда всегда бесплатна. Но это не так. Если ты надеешься на что-то, но в итоге не получаешь, это больно. Если такое происходит часто, тебе становится все труднее надеяться. – Джиллиан начала не уклюже тереть себя мочалкой.

Макс мягко забрал мочалку у нее из рук и, повесив на крючок, нежно притянул Джиллиан к себе:

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы исполнить мечты, которые ты лелеешь в своем сердце.

– Ты очень поэтичен для казака. – Джиллиан чувствовала, как внутри закипают слезы.

– Я не казак.

– Но твои предки были казаками. Их гены все еще дают о себе знать.

– А что, если они передадутся нашему ребенку? – поддразнил ее Макс.

– Ему достанется лучшее от нас обоих, – твердо заявила Джиллиан.

– Что это? В твоих словах, кажется, звучит оптимизм? – Макс в притворном изумлении схватился за сердце.

Джиллиан, хихикнув, чмокнула его в грудь:

– Да!

– Ты прилетишь ко мне на Воларус? – спросил Макс. Его голос звучал напряженно, будто бы только что они не обменивались шуточками и знаками внимания.

– Думаю, да. Только раскидаю дела. Наверное, придется поработать на выходных. Тогда я смогу прилететь в понедельник и остаться до конца недели.

– Что ты раскидаешь?

Джиллиан, обернувшись, посмотрела ему прямо в лицо. Она должна это сказать. Он должен знать, как изменится ее жизнь после того, как она станет его женой.

– Макс, я знаю, что, согласившись выйти за тебя замуж, я тем самым подписываюсь на определенную работу.

– Да, работу принцессы.

– Это большая честь.

– Но ты ее совсем не хотела, – поморщился Макс.

– Не хотела. Но понимала, что, если свяжу свою жизнь с твоей, без этого не обойтись.

– А ты это планировала?

– Ты же знаешь, что да.

– И если бы я сделал тебе предложение десять недель назад, ты бы согласилась?

– Да, конечно. – Она не хотела ему лгать.

– Но когда я позвал тебя замуж четыре дня назад, ты решила отказать мне.

– Ты же знаешь почему.

Макс нахмурился. Казалось, он хотел ответить «нет» и сдержался лишь усилием воли. Джиллиан невольно рассмеялась – скорее мрачно, чем радостно:

– Впрочем, ты не понимаешь, сколько страхов несет с собой любовь.

– Я думал, что пословица права и идеальная любовь изгоняет всякие страхи.

– Но я не идеальна, и моя любовь тоже.

– С этим я не согласен.

– Что? – изумилась Джиллиан.

Макс крепче прижал ее к себе. Омываемые струями горячей воды, их обнаженные тела так естественно и безупречно сливались друг с другом, что у Джиллиан перехватило горло.

– Для меня ты идеальна, – проговорил Макс.

– Потому что ношу твоего ребенка.

– Отчасти из-за этого. Но ведь это – лишь проявление нашей идеальной совместимости. Ни от кого другого ты не смогла бы забеременеть после единственной ночи, когда мы не предохранялись.

– Гордишься своими способностями?

– Нет. Дело не в способностях, а в том, что мы идеально подходим друг другу. – Его темно-кофейные глаза смотрели серьезно и искренне.

Его слова о чувствах тронули ее душу, бальзамом пролившись на рану, которая, как она думала, уже никогда не перестанет болеть. Теперь боль ушла.