Она вспомнила, как однажды была с Тимом на вечеринке в университете. Это была одна из ее первых университетских вечеринок, и она была в восторге от того, что попала туда. Они стояли в кругу остроумных и достаточно известных людей, когда разговор зашел о книгах. Декан факультета Тима заговорил о каком-то вашингтонском даровании, а женщина, с которой Кэри была знакома очень поверхностно, упомянула сборник южно-американских поэтов, которым восхищалась. Потом высокая и сутулая дама, стоявшая слева от Кэри, наклонилась к ней и спросила, что она любит читать.

Кэри доверительно кивнула и ответила правду:

— Романы Джона Гришема. Мой любимый — «Фирма».

Последовала пауза, которая, как показалось Кэри, длилась вечно. Декан приподнял бровь. Губы высокой женщины сложились в неловкую улыбку, почти презрительную. Любительница поэзии замерла; потом выдавила из себя смешок, словно решила, что Кэри пошутила. Пожилой мужчина рассеянно потер лоб и выглядел смущенным.

— Гришем... не думаю, что я его знаю... Это тот автор из Айовы, который пишет труды по сравнительному литературоведению?

Но Кэри их уже не слушала. Она смотрела на выражение лица Тима — смесь раздражения и желания не показывать его. Он обнял Кэри за плечи и привлек ее к себе, словно говоря миру: «Ну и что, зато она красивая!»

Прерванный разговор вновь продолжился, но этот момент Кэри запомнила на долгие годы. Было ясно, что Тим смущен, что ему хотелось бы видеть ее остроумной, интеллигентной и начитанной, как другие жены. Вот почему он встречается с другой. Должно быть, эта студентка может беседовать с ним о таких вещах, о которых Кэри не имеет понятия.

Что из того, что она красива? В конце концов, этого было недостаточно, чтобы удержать Райана Тейлора.

А теперь этого не хватило и Тиму.

Она вспомнила и другие случаи, когда Тим заставлял ее чувствовать себя простушкой, человеком низшего порядка. Может быть, поэтому она столько времени работала и добровольно служила в церкви? Может быть, поэтому она вступила в книжный клуб и стала учиться музейному делу? Чтобы он не считал ее просто украшением? Чтобы он мог ею гордиться?

Все это было так несправедливо. Она любила Тима всем сердцем, она хотела быть его женой навеки. Разве этого недостаточно?

Шли часы, а Тим не возвращался домой. Кэри не была этим удивлена. Что он мог ей сказать? Что ему оставалось?

Слезы наконец прекратились, и она села. Горло болело, ей трудно было дышать. Она высморкалась и выглянула в окно, на темное небо. Еще вчера она думала, что ее брак с Тимом — прекрасный образец супружеской любви. Что же случилось? Даже если эта студентка дала ему то, чего не могла дать Кэри, почему Тим с такой легкостью отказался от всего, что между ними было, что они обещали друг другу? Ее руки сжались в кулаки. Раз так, он может уходить совсем.

— Уходи, — прошептала она сквозь стиснутые зубы. — У нас было все, и ты все разрушил.

Ответа не было, и Кэри закрыла глаза, чувствуя себя сердитой и побежденной.

И где же ободряющий голос Бога? Где сейчас Бог?

Она глубоко вздохнула, она знала ответ еще до того, как задала вопрос. Бог не исчез оттого, что у Тима есть любовница. Теперь, когда ее мир перевернулся вверх дном и ей трудно дышать, Кэри все равно была убеждена, что Господь никогда ее не покинет. Каким-то образом Он поможет ей и Тиму разобраться с этой запутанной ситуацией, хотя прямо сейчас ей было тошно от одной мысли.

Да, все образуется. Тим вернется домой и попросит прощения, а потом они пойдут на консультацию к психотерапевту, как делали некоторые их друзья, брак которых оказывался под угрозой. Они справятся с этим, ведь правда? Разве она не верила в это? В то, что для Бога нет ничего невозможного?

Но сама жизнь с мужчиной, который мог лгать, обманывать, изменять, сейчас казалась ей такой же привлекательной, как пожизненное заключение. Бог все восстановит, но она знала, что никогда уже не сможет стать прежней. Слезы опять полились из глаз, печаль легла на сердце, как свинцовое покрывало.

Кэри подтянула колени к подбородку и подумала о том, какой счастливой идеалисткой, уверенной в своих отношениях с Тимом она была еще сегодня утром, как безоговорочно верила ему и даже готовилась помогать другим семьям. Она ничего не чувствовала. Да, она была занята, но кто не занят? Такого раньше с ними не случалось.

Уже начало светать, а Кэри все оплакивала ту женщину, которой она некогда была и которой она никогда больше не будет. Эта женщина испустила последний вздох в половине одиннадцатого вечера.