Ох, и надоел же он мне за последующие годы! Ему как-то удавалось проникнуть в самые неожиданные места и испортить лучшие моменты моей и без того не слишком богатой радостями жизни. При этом оно вовсе не было бесплотным, я видел следы, клочья шерсти и даже, по-моему, кал. Конечно, я замечал его только тогда, когда оно само этого желало. Мысль о том, что Чудище затаилось где-то и скалится в такт своим поганеньким мыслишкам, лишало меня уютного уединения и отнимало последние остатки уверенности в себе. Какая там карьера! Какие девушки! У меня никогда и ни в чём не было серьёзных намерений. Оставьте, господа, с вашими глупостями, меня в любой момент может сожрать монстр.

Человек привыкает ко всему, и я смирился с жадным дыханием за спиной, но порой встречается кто-то вроде Танечки, и вновь становится больно и обидно. За что мне такая жизнь? И, кстати, зачем?! Однако я не точу бритву и не пытаюсь закупить лошадиную дозу снотворного, не решаюсь перевести отношения с Таней на новый уровень и не решаюсь отпустить её. Я трус.

Но даже у боязливого человека случаются пароксизмы отваги. Где-то на середине дороги от Таниного к собственному дому я вдруг ощутил, что завод кончился. Сегодня ситуация должна разрешиться. Иначе... Иначе я и далее буду существовать по-прежнему, а я больше не могу. Устал.

Я выпрямился, прислонился к стене какого-то учреждения и расправил плечи. И монстр, видимо, тоже решил, что наступил момент. Он вылетел из-за забора, взрыв когтями дёрн при резком повороте, и застыл прямо передо мной, наконец позволяя рассмотреть себя. Он выглядел примерно так, как я и представлял, только ещё противнее: пасть с двумя рядами острейших клыков, с которых капала ядовитая слюна; глаза размером с пивные кружки; две пары коротких острых рогов; крохотные заострённые ушки; мясистое тело во всклокоченной потной шерсти; нетопырьи крылья, столь размашистые, что концы их волоклись по пыли, собирая колючки с окрестных зарослей чертополоха; шесть мощных лап и длинный суставчатый хвост, завершавшийся шипастой булавой.

"Боже, - подумал я, - и это всё для меня одного?!"

– Memento mori, - прорычало Чудище.

– Да-да, - вяло ответил я.
– Конечно.

– По-моему, у меня явное преимущество, - сообщило оно.
– Я могу тебя съесть прямо сейчас.

– Точно, - сказал я.
– Приступай.

– Ну, тогда я выиграл.

Самец, стало быть.

– Теперь твоя очередь.

– Что?
– изумился я.

– Да ничего. Я сколько лет тебя преследовал? А? То-то и оно. Сейчас ты будешь догонять.

– Погоди-погоди, выходит, это была просто игра?!

– В общем-то, да. И ты водишь.

– И я должен превратиться в такое же... э... существо, как ты?

– Нет, это мой истинный облик, - гордо заявило чудовище.
– Ты, увы, всего лишь жалкий человечишка - не обижайся, пожалуйста. Однако, если ты быстро произнесёшь про себя "зжедгвба", то обратишься в дракона. Повторишь - вернёшься в прежнее тело.

Я тут же попробовал. Получилось. Дважды. Я задумался.

– Слушай, а можно, я не сразу начну с тобой... играть, а, скажем, послезавтра? Я тут несколько устал, сам понимаешь, хотелось бы дух перевести.

– В принципе, так не полагается, - с сомнением произнёс он, - но для тебя я готов пойти на небольшое нарушение. Всё-таки старый знакомый.

– Значит, до свидания?

– Пока, - и он исчез.

А я отправился домой. По пути я напряжённо размышлял. Получается, что моя жизнь была изгажена из-за какой-то ерунды? Ну, ничего, я своё возьму. Я им ещё покажу! И на работе, и во дворе, и... и... И Танечке, само собой. Сколько ещё можно вокруг неё па-де-де плясать. Давно пора с ней... То есть её... Хватит, короче, ломаться, шестой месяц ходим, срок!

Однако начнём с Чудища. У меня всего сутки. Чего бы достать? Идеально - автомат, но время, время! У кого бы взять крупнокалиберное ружьецо? Салочки, стало быть? Нет, займёмся другими играми!

Ну а потом вообще... позабавимся. Люди, у меня большие планы. Зжедгвба!

ТЁМНЫЕ НОЧИ ГЕОРГИЯ

Раз в месяц - иногда чаще, порой реже - Георгий не ложится спать. Едва начинает темнеть, он выходит на балкон и застывает там, вцепившись закаменевшими пальцами в поручень и уставившись стеклянным взглядом в некую точку за горизонтом. Сердце молотом колотит в голову, дыхание прерывисто и беспорядочно. Он смотрит прямо перед собой и ничего не видит. Он может стоять так часами. Сегодня у него особенная ночь. Он ждёт Зова.

Наконец Голос, слышный только Георгию, выкликает его имя, и тогда он быстро одевается во всё чёрное, натягивает плащ и покидает квартиру. Он проворно спускается по лестнице, стараясь не попасться никому на глаза, бесшумно затворяет за собой дверь подъезда. У него всегда наготове два-три стандартных объяснения поздней прогулки, но лучше всё-таки не вызывать расспросов. Обычно его никто не замечает.

Георгий вступает на обезлюдевшие улицы, покрытые флёром сумерков, и окунается в пустоту, как в море. Он идёт всё быстрее и быстрее, не размышляя ни о чём, не выбирая маршрута, уходя в неизвестность, во мрак. Сила, ведущая его, превыше здравого смысла, сомнений и желаний.