российского воинства, которое, презирая не только все опасности,

но даже и препятствия природ и климата, по* снегу

жесточайшей зимы, в самые суровейшие морозы проходило

местами, чрез которые никто прежде их проходить не дерзал,

всюду поражало неприятеля и таким образом вселило в него

страх и робость, положило основание сему славному миру и

сему важнейшему для России приобретению, обеспечив тот

край 2 на будущее время от покушений неприятельских. Не

может не возрадоваться при сем известии сердце каждого

верноподданного всеавгустейшего нашего монарха, а

особливо должно оно принесть душевное утешение каждому

воину, видящему труды собратий своих и рвение их на

исполнение священной воли государя императора

увенчанными толико знаменитыми успехами...

Заключение помянутого мира придает империи

неисчислимые новые силы и предоставляет распоряжению его

императорского величества многочисленную армию,

украшенную уже лаврами неувядаемыми, которая может

обращена быть на одоление и покорение остальных врагов

отечества нашего, особливо же Порты Оттоманской.

Я несомненно надеюсь, что все вверенное моему

начальству войско, видя труды, верность, храбрость и

неустрашимость финляндской армии благословенными от бога толико

счастливым окончанием дела, усугубит свое усердие и рве-

ние к достижению той же цели и в сем краю и к покорению

под ноги его императорского величества врага веры и

отечества нашего. Сим единым средством может оно

содержаться достойным неизречимые милости всещедрого нашего

монарха, неусыпно пекущегося о незыблемом блаженстве

всех верных его подданных.

Генерал от инфантерии Багратион.

Два письма приятнейших ваших я имел честь получить, за

которые наичувствительнейше благодарю. Я не хочу более

ни распространять, ни уверять вас, сколь много вас люблю

и почитаю, ибо оно лишнее. Я вашему сиятельству

доказывал и всегда докажу мою любовь, уважение и нелицемерную

преданность. Я не двуличка. Кого люблю, то прямо; а

притом я имею совесть и честь. Мне вас невозможно не любить,

во-первых, давно вы сами меня любите, а во-вторых, вы наш

хозяин и начальников начальник. Я люблю службу и

повинуюсь свято, что прикажут исполню и всегда донесу, как

исполняю.

От всего сердца благодарю вас, мой почтенный

милостивец, за уведомление со шведами мира. Слава, слава богу!

Это важно для нас. Мне приятно и то, что и я также в тех

победах участвовал.

Признаюсь в откровенности, как чистой русской и

верноподданный нашему монарху: ежели бы умирать старику

фельдмаршалу Прозоровскому, лучше бы он умер 3 месяца прежде, и

теперь бы может и я вас поздравил с миром с Турцией, но поздно,

боюсь крепко дурной погоды и подвоз станет; ломка

престрашная в подвижных магазейнах.

Я могу быть до ноября месяца на подножном корму, но

далее нет возможности иметь на подводах сена, овса и

хлеба; а притом Дунай река самая бешеная, ни мосты не

удержатся и все можно испортить. Впрочем я доношу обо

всем моим всеподданнейшим рапортом.

Я, ваше сиятельство, истинно не дремлю и йе трушу и

свято пророчество ваше сбылось: Багратион сераскира в пух

разбил, Измаил взят; а теперь поздравляю вас с победою

также важною: разбил Платов славного и отчаянного Пег1-

левана К

Теперь обещаюсь поразделаться с Силистрией. Сия

крепость еще ни кем не была взята. Я счастлив тем, что уничтожил

план великого визиря. Перегнал его на мою сторону.

Избавил совсем Большую Валахию и Малую почти и тем я

оседлал совершенно Дунай. Но беспокоит меня Браилов; там

сильной гарнизон.

Есть у меня план, как и когда с ним поступить; но надо

сие препоручить благоразумному генералу. Засс хорошо

сделал, я им много доволен; но он также важен для меня по

движению его. Естли бы 10 дней прежде сдался Измаил, я