точности начертания вашего императорского величества,

чтобы не дать неприятелю в первых его стремлениях чем-

либо воспользоваться и получить малейшую поверхность над

войсками, мне вверенными; данное же мне направление на

Новогрудек не только отнимало у меня способы к

соединению чрез Минск, но угрожало потерею всех обозов,

лишением способов к продовольствию и совершенным

пресечением даже сношений с 1-ю армиею.

Быв в таком положении, с изнуренными войсками от

десятидневных форсированных маршей1 по песчаным весьма

дорогам, я принял оное за крайность, с которой и ваше

императорское величество позволяете отступление к Бобруйску...

Сберегая вверенных мне защитников отечества, я не

пожалею собственно себя ни в каком случае, чтобы усугубить

славу Российского воинства, благоденствие твоего народа и

с упованием на всемогущего бога потщусь не допустить

врагов распространить дерзость свою на Смоленск.

Из сведений, частно ко мне доходящих и от пленных

получаемых, совершенно известно, что наибольшие силы

Наполеона обращены к уничтожению меня, яко слабейшего; но я

все средства употребляю, чтобы ваши надежды, всеавгустей-

ший монарх, были оправданы во всей мере, и, соображаясь

с движениями неприятельских сил и собственными

возможностями, буду изыскивать средства, поражая неприятеля,

проложить себе путь к соединению с 1-ю армиею. Но быв

отовсюду окружен и стесняем непомерно превосходными

силами, я не смею отвечать за успех в моих намерениях, есть-

ли ваше императорское величество не соизволите повелеть

первой армии сколь возможно скорее атаковать непременно

неприятеля, противу оной находящегося, и по всем

обстоятельствам быть долженствующего в весьма ограниченных

силах.

Простите, августейший монарх, смелости, с каковою

дерзаю предлагать вам сию, спасительную и единственную, по

мнению моему, меру, против наглаго стремления неприятеля,

и уверению, что, напав с твердым предприятием, без

сомнения уничтожены будут его надежды, родившиеся от

отступления.

Первая армия, имея в тылу своем укрепленный лагерь2,

будет иметь возможности и в случае невыгод удержать

неприятеля; а чрез предприятие таковое предподаны бы были

мне хотя малейшие способы к соединению, без чего я

конечно не смею обещать ничего верного.

Истребление трех уланских полков в 27-й день июня, о

чем имел я счастие доносить вашему императорскому

величеству, и вслед за тем разбитие шести таковых же,

составлявших авангард корпуса армии короля Вестфальского, в

28 день при Мире же, бывших под командою известного

генерала Ружицкого и спасшегося Турно, усугубили и дух и

соревнование в войске к победам, а с тем и мои надежды,

всемилостивейший государь!

В деле 28-го числа при Мире, неприятель при бурном

весьма сопротивлении против части моего ариергарда имеет

большую потерю убитыми и ранеными, а в плен взятыми

более ста человек. Урон с нашей стороны очень мал.

В течении 29-го числа бывший неприятель при Мире в

больших силах не смел атаковать моего ариергарда; почему

генерал от кавалерии Платов, вследствие данного ему

повеления, отступил к Несвижу, и по мере следования армии

к Слуцку и далее по обстоятельствам будет иметь свое

направление.

1-го числа июля вверенная мне армия прибудет в Слуцк.

Всемилостивейший государь! Вашего императорского

величества

князь Багратион.

30 июня [12 июля] 1812 года.

Я говорил министру, что вы желаете, чтобы армия,

имеющая честь служить под вашими повелениями, имела

несчастие вас лишиться, что вы хотите сдать команду; это ему не

только не понравилось, но кажется мне, что он испугался,

ибо подобное происшествие трудно было бы ему

растолковать в свою пользу. Нельзя скрыть, что вы не оставили бы

армии, естьли бы не было безтолочи, и конечно каждый вра-

зумится, что частные неудовольствия не могут иметь места.