Я заметил, что сие предложение его даже испугало, ибо

впоследствии может быть надобно будет дать отчет России

в своем поведении. Конечно, мы счастливы, существуя под

кротким правлением государя милосердого; но нынешние

обстоятельства, состояние России, выходящее из порядка

обыкновенных дел, поставляют и нас в обязанности и в

соотношения необыкновенные. Не одному уже государю

давать надобно будет, людям таким, каковы ваше сиятельство

и военный министр — отчет в делах своих, но самому оте-

кеству. Вам, как человеку боготворимому подчиненными,

тому, на коего возложена надежда многих и России, я

обязан говорить истину, вам несовместно принимать частные

неудовольствия к сердцу, когда всех стремление должно

быть к пользе общей, и когда одно сие может быть

спасением отечеству.

Пишите обо всем государю. Если подобных мне не

достигает голос до его престола, ваш не может быть не услышан1.

С глубочайшим высокопочитанием и истинною преданно-

стию и проч.

А. Ермолов,

1-я армия тотчас должна итти и наступать к Вильне,

непременно, чего бояться. Я весь окружен и куда продерусь

заранее сказать не могу, что бог даст, а дремать не стану,

разве здоровье мое мне изменит; уже несколько дней очень

[плохо] чувствую. Я вас прошу непременно наступать, как

приятель, а то худо будет и от неприятеля, а может быть

и дома шутить не должно. И русские не должны бежать.

Это хуже пруссаков мы стали. Я найду себе пункт

продраться, конечно, и с потерею; но вам стыдно, имевши в

заду укрепленный лагерь, фланги свободные, а против вас

слабые корпуса. Надобно атаковать. Мой хвост всякий день

теперь в драке; а на Минск и на Ёилейку мне не можно

пройти от лесов, болот и мерзских дорог. Я не имею покою,

и не живу для себя, бог свидетель, рад все делать; но

надобно иметь и совесть и справедливость. Вы будете

отходить назад, а я все пробивайся. Ежели для того, что фигуру

мою не терпят, лучше избавь меня от ярма, которое на шее

моей, а пришли другого командовать, но за что войска

мучить без цели и без удовольствия. Советую наступать

тотчас. ..

.. .Зачем предаваться законам неприятельским, тогда

когда мы можем их победить; весьма легко можно сделать

приказать двинуться вперед, сделать сильную

рекогносцировку кавалерией и наступать целой армией. Вот и честь и

слава. Иначе я вас уверяю, вы не удержитесь и в

укрепленном лагере. Он на вас не нападет в лоб, но обойдет К

Наступайте, ради бога. Войско ободрится. Уже несколько

приказов дано, чтобы драться, а мы бежим. Вот вам моя

откровенность и привязанность государю моему и отчеству. Если

не нравится, избавьте меня, и я не хочу быть свидетелем

худых последствий. Хорошо ретироваться 100—500 верст, но

видно есть злодей государю и России, что гибель нам

предлагает. И так прощайте. Я вам все сказал, как русской

русскому; но если ум мой иначе понимает, прошу в том

простить.

[Князь Багратион.]

По отправлении донесения к вашему императорскому

величеству с флигель-адъютантом князем Волконским, сего

числа я прибыл в Слуцк, где получил сведение о сильных

партиях армии маршала Даву, показавшихся по дороге к

Бобруйску, замявших местечко Свислочь, ё сорока верстах

от Бобруйска отстоящее.

Находя себя на каждом шагу в новом и столько же

невыгодном положении, и отовсюду окружаемого, я

принужденным нахожусь переменять также мои намерения; как

между тем встречаю затруднения, со стороны обеспечения

больных 2-й [армии] и от 1-й армии присоединившихся

обозов, подвижных фур и транспортов, разными случаями ко

мне приставших. Но чтобы наконец облегчить мои заботы и

не дать неприятелю воспользоваться чем-либо из

принадлежащего ко 2-й армии, я решился отправить все обозы, равно

как и пленных к Мозырю; больные же большею частию