Тут на поверхность выныривает еще одно воспоминание, и на этот раз я абсолютно уверен, что все это было. Я обещал, что сегодня утром помогу ей развезти газеты. И действительно собирался. Я искренне хотел встать в три ночи и приехать к ее дому с большим термосом, полным растворимого кофе. Очевидно, я не поставил будильник. Это была обычная ошибка. Такое может случиться с каждым. И все же мысли, что она сидела на холодном крыльце и ждала, достаточно, чтобы антихрист поганой метлой вогнал меня в состояние глубочайшей депрессии.

Лучший способ справиться с таким похмельем – это принять душ, проглотить хорошую порцию протеинов, опрокинуть в себя стопку виски и пойти к Рикки. Ничто не возвращает в нормальное состояние действеннее, чем общество близкого друга. При том, что мамы с Гичем дома нет, проблем с тем, чтобы уйти, возникнуть не должно.

Однако события разворачиваются совсем не так, как я ожидаю, причем в довольно неожиданном ключе. Когда я звоню Рикки, его мама говорит, что он еще не вернулся из церкви, куда пошел с Бетани. Это новость сшибает меня с ног. Рикки в церкви? Куда катится мир?

К счастью, он перезванивает мне через час, и я уговариваю его поехать в торговый центр и заняться нашим обычным делом: наблюдать за людьми. О церкви я не упоминаю. Пока. По дороге в торговый центр я замечаю, что он не курит свой косяк. Когда я спрашиваю его об этом, он говорит, что травки у него нет.

– Кончилась? Как такое могло случиться?

– Я говорил тебе, чувак, я завязываю. Какой смысл постоянно ловить кайф? Это больше не котируется. И не приветствуется.

– Думаю, это только один этот взгляд на вопрос. – Я уже начинаю жалеть о том, что свел его с Бетани.

– Кроме того, это немного утомительно – под кайфом идти в кино, смотреть на афишу и гадать, что это: время начала сеанса или цена за билеты.

Я отлично помню, как один раз стоял и думал: «Десять пятнадцать? Что это за цена такая: десять долларов и пятнадцать центов?». Это напрягает.

– Ага, один раз я заправлялся и думал, что цена – это количество галлонов. Я даже поспорил с кассиром. Было прикольно.

– Но это не значит, что я не смогу раздобыть косяк, если ты хочешь укуриться.

– Тогда все в порядке. Ты же знаешь меня: я курю, только когда выпью. Кроме того, у меня с похмелья в голове творится что-то странное.

– Вечер прошел зря?

– Я бы не сказал, что зря. Просто оказывал моральную поддержку слишком активно.

В торговом центре мы берем пару латте и устраиваемся у эскалатора. Одна проблема: мне кажется, что все таращатся на меня, вместо того чтобы смотреть по сторонам. На самом деле никто не таращится, это просто ползучая паранойя, к которой я все не привыкну. Так иногда бывает, если мало выпьешь, прежде чем закурить какой-нибудь сногсшибательный косячок. Кажется, что все вокруг нормальные – бигли или таксы, а я сам нечто большое и шерстяное, что-то среднее между ньюфаундлендом и шетлендским пони. Я буквально слышу, как они думают: «Что этот чертов шетфаундлендский пони делает здесь с латте?»

Рикки замечает:

– Что-то сегодня толпа какая-то скучная. А я в ответ:

– Это потому, что ты не под кайфом. У меня-то есть что выпить.

– Я думал, ты завязываешь.

– Откуда у тебя такие мысли?

– От тебя. Мы говорили об этом. Ты сказал, что завязываешь с выпивкой до выходных.

– Сегодня воскресенье, друг. Это все еще выходные.

– Ты понимаешь, что я имею в виду. Перестань утрировать. Во всем должна быть умеренность.

– Умеренность? Да что с тобой? Траву не куришь, по воскресеньям ходишь в церковь. Послушай, мы же родились, чтобы быть детьми джунглей. Мы родились, чтобы кочевать по дебрям в набедренных повязках с духовыми трубками и ножами в руках. А теперь посмотри на себя. Я не удивлюсь, если ты будешь называть себя дьякон Рикки и примешься стращать меня геенной огненной. А я буду говорить: «Я знал этого чувака в те времена, когда он считал, что цель религии – превратить нас в зомби».

Он качает головой.

– Слушай, а на кой мне духовая трубка? Что мне с ней делать? Добывать с ее помощью бургеры в «Макдональдсе»? Как бы то ни было, я хожу в церковь, потому что туда ходит она.

– Смотрите, мальчики и девочки, пред нами лицемер!

– Да пошел ты, Саттер. Я не лицемер.

Но я не даю ему так просто сорваться с крючка:

– Да, это опять «Рассвет мертвецов» с Рикки в роли главного зомби, ковыляющего по торговому центру. Представь, что тот тип, на эскалаторе – это ты: в сандалиях, в носках, с поясным кошельком и с ребенком на поводке.

Рикки смеется, несмотря на то, что мое ехидство нацелено на него.

– Чувак, – говорит он, – ты не понимаешь, о чем говоришь. Во-первых, я не имею ничего против религии. Я не стану утверждать, что не верю ни в какого бога. Просто весь это треп про святость достает меня. Кроме того, я не стремлюсь к тому, чтобы быть спасенным. Я хожу с ней только потому, что так делают все, у кого есть отношения. Понимаешь? Ты устраиваешься на третьей скамье от начала и сидишь там и думаешь, до какого же отчаяния доведены все эти люди, если им так хочется, чтобы что-то любило их. Они готовы верить любым фокусам. Но твоей девчонке это нравится, а она нравится тебе, поэтому ты и ходишь. Это называется компромиссом. Единственный способ добиться того, чтобы что-то в этом мире продлилось долго, – это работать над ним.