– Верно. И тогда это будет длиться вечно. – Я полон сарказма. – Но разве не ты придерживался теории о моральном износе?

– Это не значит, что я должен просто сдаться. Отношения строятся по-другому.

– Послушай себя. Ты общаешься со своей девушкой всего две недели и уже считаешь себя гуру в любви.

– Ну, я хотя бы не разбегаюсь со своей девушкой. Я откидываюсь на спинку дивана.

– Это удар ниже пояса.

– Извини, но если ты хочешь вернуть Кэссиди, тебе, понимаешь ли, нужно что-то изменить.

– Ты знаешь с мое, а я ничего. – Я рассказываю ему об электронном письме Кэссиди и о нашем коротком общении на вчерашней тусовке. – Все же очевидно, правда? Она испытывает настоятельную потребность в Саттермене.

– Думаешь? Ну, а как же тогда получается, что Шеннон Уильямс, когда мы встретили ее в церкви, сказала, что Кэссиди ушла с Маркусом и что она видела, как ты потащился в лес с какой-то девочкой в огромной фиолетовой куртке – это, как я понимаю, была Эйми Файнки?

– Ха, с кем ушла Кэссиди, не имеет значения. Главное, с кем она останется, и можешь делать ставки, что к концу следующей недели это буду я.

– А Эйми Файнки ты используешь для того, чтобы заставить ее ревновать, да?

– Нет конечно. Я уже объяснял все, что связано с Эйми.

– Ах, да, ты спасаешь ее от пропасти. Но позволь мне спросить тебя о следующем: что будет, когда она влюбится в тебя?

– Влюбится? – я делаю глоток латте. Кофе слегка горчит. – Поверь мне, эта девчонка ни за что не влюбится в такого типа, как я.

В последующие несколько дней в школе я не то чтобы избегаю встреч с Эйми, я просто не сворачиваю со своих обычных маршрутов, чтобы не натолкнуться на нее. Как-никак, у нас с ней нет общих предметов и все такое прочее. С Кэссиди же, так уж получается, я сталкиваюсь часто: на парковке, на парадном крыльце, возле женского туалета. Пару раз она оказывается с Маркусом, поэтому нормально поговорить у нас не получается, мы ограничиваемся смешками, легкими прикосновениям то к руке, то к спине, и все.

К четвергу нам абсолютно комфортно в пространстве друг друга. У нас почти интим.

– Слушай, – говорит она, – а сегодня ты работаешь?

– Нет, Боб сократил мой график до трех дней в неделю.

– Ты все еще наказан?

– Наверное, нет. У мамы и Гича, по сути, нет желания долго отслеживать меня.

– Вот и хорошо, потому что мне надо поехать за покупками, и я не возражаю против компании. Хочешь со мной?

– Может быть, раз уж ты выкручиваешь мне руки. Она хватает меня за запястье – крепко, – и я принимаюсь голосить:

– Ладно-ладно, тетя, я сдаюсь.

– Заезжай за мной в два, – говорит она. – Не опаздывай.

В общем, я решаю последовать совету Рикки, хотя бы отчасти. Он говорит, что мне нужно измениться, чтобы вернуть Кэссиди, ну, вот я и изменюсь. Я даю себе торжественное обещание приехать за Кэссиди вовремя, и что вы думаете? Приезжаю.

Она выглядит очень соблазнительно. Белый свитер с «косами», голубые джинсы, сапоги, золотые серьги в виде колец. Девчонка знает, как правильно себя подать, причем чтобы никто не подумал, будто от нее потребовалась масса усилий. Мы обходим несколько магазинов: «Олд Нейви», «Гэп», местную лавочку под названием «Лола Вонг», но там нет тех колготок, которые она хочет купить Кендре в подарок на день рождения.

Должен признаться, что раньше, когда я возил Кэссиди по магазинам, я большую часть времени ждал ее в машине. Я в том смысле, что я не понимаю женскую одержимость шоппингом. Что до меня, то я просто прихожу в магазин, покупаю то, что хочу, и ухожу. Девчонки же действуют по-другому. Они словно ведут следствие. Все улики тщательно изучены. Они даже готовы брать с собой набор криминалиста.

Я – новый, терпеливый Саттер. Я захожу с ней в каждый магазин, разглядываю каждую вещь, киваю и издаю звуки, свидетельствующие, что я слушаю: всякие «гм», «угу», «о». Я даже позволяю ей приложить колготки к моей талии, чтобы она увидела, как они будут смотреться. Как будто у нас с Кендрой похожее телосложение! Для меня все колготки одинаковые, но ни одни не соответствуют тем параметрам, которые нужны Кэссиди. К счастью, я захватил с собой фляжку.

Между прочим, это хорошо, что нам приходится обходить так много магазинов. Мне хочется, чтобы этот день не кончался. У нас есть масса времени, чтобы изредка прикладываться к фляжке и постараться преодолеть неловкий компромисс, когда бывшие влюбленные пытаются изображать из себя добрых друзей. К тому моменту, когда мы выходим из «Лолы Вонг», мы уже веселимся вовсю, игриво толкаемся, хохочем буквально над каждой фразой – только что не держимся за руки.

Она говорит: к черту магазины, она может купить подарок Кендре и позже, поэтому я под завязку заливаюсь бензином, чтобы поехать кататься. Причем неважно куда. Спешить нам некуда. Вся вторая половина дня в нашем полном распоряжении.

Я перевожу разговор на те времена, когда мы были вместе, на вечеринки, на концерты, на дом с привидениями в Хэллоуин. Со всем этим у нас связана масса смешных историй. Одно воспоминание особенно сильно трогает ее за душу: прошлый август, мы под дождем сидим на крыше моего дома и наблюдаем, как на западе беснуются молнии. Мы понимаем, что это опасно, но нам плевать.

– Да, было здорово, – говорит она, и ее глаза загораются. – Дождь так приятно холодил кожу. И молнии распарывали все небо – красивее, чем на шоу фейерверков. Наверное, мы очень рисковали, не знаю, но я чувствовала разлившееся в воздухе напряжение, как будто электричество текло по венам.