Ворота были не заперты - это Марина чувствовала так же, как всадник чувствует настроение коня. Но для Кота и Охотника ходу в тайный зал Карлы не было. Не обиделись бы… все-таки столько шли…

Но они отнеслись к робкому признанию Марины спокойно и с пониманием.

–  Это естественно, принцесса, - сказал Кот.
– Мы не смогли бы открыть эти ворота ни при каких обстоятельствах! Этот мир открыт только для вас.

–  Будь осторожна, - посоветовал Охотник.
– Не думаю, что там есть что-то угрожающее, но все-таки - гляди в оба. Если что - кричи.

Кот хотел что-то сказать, но промолчал. Марина понимала, что ее старый добрый друг не стал спрашивать Охотника, что же такого им удастся сделать, если они услышат крик? Но не пожелал расстраивать свою принцессу. Впрочем, кто знает? Наверное, Охотник просто проломил бы ворота - такой у него сейчас был решительный и сердитый вид.

Марина улыбнулась им с легким сердцем, зная, что ничего смертельного и коварного старый Карла приготовить не хотел бы. И пусть она сейчас была юной принцессой в пыльных сапогах и кожаной куртке, опоясанной крепким ремнем с тонким стальным мечом - взрослая Марина, экономист, домохозяйка, мать уже самостоятельного сына, тоже жила в ней. Эта, другая, Марина с любовью и гордостью видела, как Охотник похож на Игоря, как красив он особой, истинно мужской красотой. Как мил и бескорыстен Кот, любящий принцессу нежной отцовской любовью. Видела, что оба они немного встревожены… но твердо верят в нее - принцессу, королеву, девушку-мага, воительницу. Наверное, так же они смотрели на Ирину. А для ее сестры это сейчас - высшая похвала!

Ворота закрылись за ней совершенно бесшумно, так что, обернувшись, она увидела лишь гладкую бронзовую поверхность, покрытую зеленью патины. Мерцающая серебристая завеса плавно отошла в сторону. Большой круглый зал был озарен мягким светом изящной люстры с тысячами свечей, горящих в самой высокой точке купола потолка. В первый момент Марине показалось, что одновременно с ней в зал с разных сторон вошли несколько человек. Но приглядевшись, она поняла, что видит зеркала.

Цокая каблуками по белоснежному мраморному полу, она подошла к одному из зеркал. И не сразу поняла, что отражение - не ее.

Из зеркала смотрела совсем юная Иринка. Все остальное - измызганные мхом кожаные штаны, запылившиеся в подземных переходах сапоги, куртка, меч - все было ее, Маринкино. Но лицо… лицо и волосы - это была Ирина. Она улыбалась, несмотря на то, что у самой Марины на глаза навернулись слезы. Марина сердито вытерла глаза - Ирина повторила ее движения. Марина дотронулась до глади стекла и с обратной стороны, отделенная тончайшей хрустальной пластиной, к ней прикоснулась Ирина.

–  Вот оно как… - пробормотала Марина и вдруг, как в детстве, показала "уши" растопыренными пальцами.

Ирина беззвучно засмеялась и спрятала руки за спину.

Наверное, прошли долгие часы. Марина совсем забыла об ожидающих ее Коте и Охотнике. Она переходила от зеркала к зеркалу, пытаясь разговаривать с сестрой, делая ей разные жесты и даже пробуя начертить пальцем на зеркале какие-то слова. Чаще всего отражение, а точнее Ирина, повторяло ее движения, улыбаясь, но иногда оно беззвучно озорно хохотало и мотало разлохматившейся головой. Несколько раз оно до боли знакомым жестом откидывало непослушные пряди с лица… и Марина снова чуть было не разревелась, но Ирина погрозила ей пальцем, как в детстве.

Вот она - тайна Карлы. Он влюбился в Ирину давным-давно, когда она была, наверное, совсем еще несмышленым младенцем. Он видел Ирину в далях будущего тогда, когда она еще только делала первые шаги и была просто Иркой-королевишной… и уже любил ее… будущую королеву-красавицу.

Сейчас, вспоминая, она видела множество признаков этой любви и удивлялась, как не замечала этого раньше. Непреклонный Карла всегда краснел и сдавался, когда его просила о чем-то Ирина. Именно ей, а не Марине он всегда уступал в спорах, какими бы сложными они ни были.

Ах, Карла, Карла… рыжий, старающийся быть незаметным, человек. Недаром твой двойник на земле женат на женщине, удивительно похожей на Ирину. Отражение сделалось серьезным и сделало странный жест: Ирина сложила вместе ладони и медленно развела их в стороны. И повторила это еще раз.

–  Раздвоение? Часть тебя - жена Рудольфа Карловича?

Ирина отрицающее помотала головой. "Нет!"

–  Что же тогда? Расхождение… развод… параллельно… - и вдруг понимание свалилось на нее, как глыба гранита.
– Копия?! Иринка, ты говоришь о том, что его жена - копия? Двойник!

Ирина закивала головой и показала пальцами какую-то малую величину. Точно так, как в детстве они показывали маме: "Мы погуляем вот сто-о-олечко, а потом сразу сядем делать уроки!"

–  Копия… но на совсем-совсем малую долю.

"Да!"

Каким-то образом Карла и его земная ипостась Рудольф женился на двойнике… слабой тени настоящей Ирины. Быть может, зеркала - лишь первая стадия в попытках вызвать к жизни Иринкиного двойника. Создать, вылепить, как Пигмалион сотворил свою Галатею - холодную статую - и вдохнуть в нее жизнь. Теперь она твердо знала это. Это было правдой. Хотя бы потому, что у Ирины, как и у нее, не было двойника ни в одном из миров.