– Нет, сын мой, - покачал головой муфтий.

Он пил кофе осторожно, едва касаясь сухими, тонкими губами края изящной чашечки.

Баймирза забыл о своих европейских манерах. Не до них сейчас. Выпил остывший кофе залпом.

Лишь бы отделаться от этого аристократического угощения.

– Им нужны конкретные действия: пропаганда, идеологические диверсии, шантаж. Нужна подготовка к

войне, сын мой.

И Баймирза заговорил. Как перестраивается пропаганда - печать и радио, об активизации

идеологических диверсий, о возможности подготовки шпионов, о наличии подобных людей, о странах и

правительствах, которые всегда могут прийти на помощь.

Информация была довольно обстоятельной. Название городов, фамилий... Это все надо было

запомнить. И Махмуд-бек только молча кивал головой, словно подтверждая рассказ Баймирзы Хаита.

А надо запоминать, запоминать.

Махмуд-бек не знал, выдержат ли нервы на этот раз. Не подведет ли память...

Теперь он по-настоящему почувствовал, как устал и ослаб.

Махмуд-беку удалось поспать часа три. Фарида осторожно потрясла его за плечо:

– Там приехал какой-то английский солдат.

Посыльный сообщил, что майор Харбер очень извиняется, он знает об отъезде господина Махмуд-

бека, именно поэтому хотел бы с ним встретиться всего на несколько минут. .

– По чрезвычайно важному делу, - добавил посыльный и с сожалением посмотрел на заспанное лицо

Махмуд-бека.

Майор Харбер рассыпался в извинениях:

– Простите... Перед самым отъездом. У вас, наверное, столько дел...

– Я не думаю, чтобы вы беспокоили по пустякам, - улыбнулся Махмуд-бек.

– Не будем терять времени, - решительно сказал Харбер.

– Слушаю вас, господин майор.

– Мы проанализировали деятельность туркестанских эмигрантов... И вашу, господин Махмуд-бек, и

вашего учителя, уважаемого муфтия Садретдин-хана. Вы много сделали. Но к сожалению, были и

провалы.

Махмуд-бек знает, о каком провале вспоминает Харбер. Может, он тоже приложил руку к посылке тех

«гостей», которые должны были втянуть туркестанцев в переворот в соседней стране.

– Увы, были! - согласился Махмуд-бек. - Руководители эмиграции жили не очень дружно. Распри,

борьба за власть.

– Это мы знаем... Я о другом...

– О чем, господин майор?

– У нас возникло подозрение, что в вашей среде есть советский резидент.

Махмуд-бек растерянно посмотрел на майора.

– Да, - твердо заявил Харбер.
– Мы не знаем, в какой соседней стране он живет. Но живет. .

– Что же делать?
– прежним тоном спросил Махмуд-бек.

– Делать будете вы, - сказал Харбер.
– Вам следует приложить все силы... Но раскрыть... Вы опытный

человек. На вас и надеемся.
– И Харбер подвинул к Махмуд-беку конверт.

– Что это?
– не понял Махмуд-бек.

203

– Это чек... Пока аванс. Как будет раскрыт резидент, вы получите еще такую же сумму... Берите,

берите... И доброго вам отдыха... И разумеется, работы...

Чек был на крупную сумму. И явно за голову Махмуд-бека.

Чек так и остался в Центре, в делах разведчика Садыкова.

Даже в самолете Махмуд-бек не мог отделаться от воспоминаний о событиях последних дней.

Конечно, встреча Баймирзы с эмигрантами не дала существенных результатов.

В последний день они снова бродили по городу. Гость в эту жару надел модный европейский костюм.

Махмуд-бек был в легкой местной одежде... Вначале Баймирза критически осмотрел белую широкую

поддевку. И даже усмехнулся: «Вам бы еще тюрбан!» А потом понял преимущества этой одежды.

Приходилось то и дело доставать носовой платок и прикладывать ко лбу, к шее.

Они двигались по центральной улице. Махмуд-бек предложил сфотографироваться. Баймирза так и

не дождался фотокарточки. Он улетел на следующий день в Карачи.

Посетит Баймирза и другие города... Но нигде ему не выпишут крупного чека, не соберут нужной,

крупной суммы денег.

Махмуд-бек больше не встретится с Баймирзой Хаитом. Останется только фотография. Статный

господин в светлом костюме. И он в местной одежде, худой, небольшого роста...

Махмуд-бек везет и другую фотографию, выпрошенную у доктора Азими. Доктор расстался с этим

снимком без сожаления.