С началом наступления этих частей Энвер-паша верхом вместе со своим штабом и штабом 9-го корпуса двинулся вдоль дороги впереди стрелковой цепи. Вскоре на безлесном подъеме в предрассветном тумане над штабами разорвалась первая шрапнель русских. Энвер-паша вместе со своим штабом, круто повернув свою лошадь назад, ускакал в лес.

Этот артиллерийский выстрел убедил командование 9-го корпуса, что вопреки сведениям Энвер-паши у русских в районе Сарыкамыша была и артиллерия, которая затем держала под огнем на выходах из леса растянувшиеся в глубоком снегу утомленные цепи 17-й и 29-й пехотных дивизий. Этот сам по себе не столь важный факт сыграл большое значение в развитии Сарыкамышской операции. Взятый впоследствии в плен командир 29-й пехотной дивизии признался, что открытый этой артиллерией огонь до такой степени сбил с толку турецкое командование, что оно признало необходимым остановить решительное наступление частей 9-го корпуса и выждать намеченного на ночь 14 декабря сосредоточения всех дивизий этого корпуса.

Вскоре со стороны русских войск был открыт И СИЛЬНЫЙ пулеметный огонь, наносивший противнику большие потери. Особенно пострадал 86-й полк 29-й пехотной дивизии, наступавший на ее правом фланге и попавший под фланговый огонь артиллерии. Командир этого полка был убит, полк приостановился. 17-я пехотная дивизия проникла до вокзала Сарыкамыш, но 50-й полк этой дивизии был атакован русскими во фланг и отброшен назад с большими потерями; 51-й полк этой же дивизии принужден был остановиться, а 49-й был оставлен у Яйля-Бардус для обеспечения операции справа, со стороны перевала Ханский.

Из состава 17-й и 29-й пехотных дивизий только две горные батареи приняли участие в наступлении; остальные горные батареи были в пути, пробиваясь в снегах. Полевые же батареи всего 9-го корпуса по приказанию Энвер-паши были отправлены в Ольты или приданы 11-му корпусу. Лишь ничтожное число батарей могло поддержать наступление турок 13 декабря.

В течение 13 декабря части 9-то турецкого корпуса распространились по отрогам хребта Турнагель к западу от Сары ка

мыша и хребта Чамурлы-даг, господствующего над главной коммуникацией русских — шоссе Сарыкамыш — Караурган.

Наступал вечер, а Сарыкамыш все еще не был взят, несмотря на подход двух полков 28-й пехотной дивизии — 83-го (I 84-го. Правда, один из них (84-й) имел в боевом строю всего 100 человек, так как остальные отстали.

Энвер-паша не имел решительно никаких известий о соседних 11-м и 10-м корпусах, несмотря на принятые меры установления с ними живой связи. Связь с 11-м корпусом возможна была только кружным путем через Бардус—Нориман— Кеприкей. Проводная связь имелась лишь через Бардус до Ольты. В итоге разрозненно подошедшие к Сарыкамышу ослабленные части 9-го корпуса уже не представляли грозной силы, а их атаки носили скорее признаки отчаяния, чем планомерного выполнения задуманного плана. Дивизии 10-го корпуса рано утром 13 декабря выступили с ночлегов: 30-я пехотная дивизия из Арсеняка, а 31-я — из Косора, не отдохнув после предшествовавшего тяжелого перехода. Не накормленные перед началом выступления, не имевшие теплой зимней одежды и пригодной обуви, бойцы этих дивизий, переваливая через высокий перевал хребта Арсиан, попали в буран при сильном морозе. Для перевозки полевой артиллерии приходилось в передок впрягать 8 лошадей, а само орудие тянули 8—10 быков.

Войска утратили дисциплину, разбредались, ложились отдыхать на тяжелых подъемах, засыпали, заносились снегом и замерзали.

Особенно много бойцов замерзло, когда дивизии вышли на широкий водораздел, где гулял пронизывающий ветер, поднимавший поземку и заглушавший подаваемые команды. Солдаты растянулись по тропе, которая была показана на имевшихся у турецкого командования картах неправильно. Многие солдаты, оставляя дорогу, самовольно уходили из строя, спускались в боковые ущелья, где пытались найти укрытия от непогоды в летних загонах для скота. На склонах массива Алла-Икпар в этот день турками было потеряно более 10 ООО человек замерзшими.

Поздно вечером 13декабря совершенно деморализованные и поредевшие части 10-го корпуса подтянулись — 30-я пехотная дивизия в Бек-кей, а 31-я — в Баш-кей.

Показанное на турецких картах расстояние от Косора до

Баш-кея в 25 км командир 10-го корпуса намеревался покрыть в 5 часов, фактически же войска шли 19 часов. .

По прибытии в Баш-кей один из батальонов, чтобы собрать подходивших поодиночке людей, развернул знамя, под которое смогло собраться всего 80 человек, тогда как при выступлении в поход он имел 800 человек.

В итоге отход отряда Истомина от Пеняка до Агундира увлек за собой 30-ю и 31-ю пехотные турецкие дивизии, т. е. отвлек их от главнейшей цели маневра — выхода в район Сарыкамыша. Но вместо того, чтобы приостановиться в районе Агундирского перевала и оттуда угрожать сообщениям 10-го турецкого корпуса, повернувшего от Косора на Сарыкамыш, Истомин в панике, без боя и без давления турок отскакивает к Демур-капу. Между тем, если форсированное отступление отряда Истомина вызвало опоздание на 2 дня с выходом турецких 30-й и 31-й пехотных дивизий в район Сарыкамыша, то написание отряда на фланге турок в горных условиях еще более замедлило бы наступление 9-го и 10-го корпусов. Наступая по труднопроходимой местности, эти корпуса сильно растянулись, вследствие чего дивизии 9-го корпуса подходили к Сарыкамышу по частям. 10-й же корпус вышел к этому пункту в то время, когда 9-й корпус, понесший большие потери от морозов и боев, оказался уже небоеспособным. С другой стороны, обращает на себя внимание неумение командира 10-го турецкого корпуса и его начальника штаба Ланге произвести расчет марша в горных условиях, вследствие чего намеченный план выхода 10-го корпуса в полдень 12 декабря в район севернее Сарыкамыша вообще не мог быть осуществлен по условиям горного рельефа и расстояния.

10-й корпус, увлекшийся преследованием Ольтинского отряда, опоздал почти на двое суток, выйдя к указанному объекту лишь 14 декабря, причем его 32-я пехотная дивизия вышла в район Бардуса, т. е. оказалась в полосе наступления 9-го корпуса. При этом отсутствие у турецкого командования заботы о личном составе, а у старших командиров (в том числе и у германцев) — элементарных представлений о расчетах маршей в горных условиях привело к массовой гибели плохо обутых и одетых турецких бойцов.

Кавалерийский эскадрон, с наступлением вечера направ