— Алекс — мой давний, близкий друг, — ответил я. — Она попросила меня о помощи, я стараюсь помочь ей. Вот и все.

— Но вы ведь не знали Гаса?

— Я виделся с ним два раза незадолго до его смерти. Представлял его интересы в…

— Ну да, — перебила меня Клодия. — В нашем разводе. Выходит, вы совсем не знали его. Человек, с которым вы встречались, не был Гасом Шоу. Гас Шоу никогда не покончил бы с собой. Тут Алекс абсолютно права. Но этот… этот однорукий самозванец, вернувшийся из Ирака, — вот он был способен на все. С первой же минуты моего знакомства с Огастином Шоу я боялась за него. Это стало просто-напросто фактом нашей жизни, нашего брака. Он то и дело уезжал туда, где происходило нечто опасное. Побывал в Боснии и Афганистане, в Нью-Йорке и Новом Орлеане. Африка, Азия, Центральная Америка. Назовите любую страну. Терроризм, голод, цунами, ураган, гражданская война — Гасу Шоу необходимо было оказываться с фотоаппаратом в гуще всего этого. Он питался риском и адреналином. Они правили его жизнью. — Клодия покачала головой. — Иногда ему удавалось делать поразительные снимки, но я вечно сходила с ума от беспокойства.

Звякнул таймер, Клодия встала, вытянула из духовки противень с печеньем.

— Запах фантастический, — сказал я.

— Печенье с шоколадной крошкой, — сообщила она. — С детства его обожаю.

Она поставила в духовку новый противень, вернулась к столу и села напротив меня.

— Когда немного остынет, я вас угощу. Ну так вот, я хочу, чтобы вы знали: к мысли о смерти Гаса я привыкла давно. С ней и жила. Вопрос состоял уже не в том, погибнет он или не погибнет. А в том — где и когда. И когда он отправился в Ирак, я подумала: теперь уж наверняка. Но он вернулся — и совершенно чужим человеком. Словно бы уже и погибшим. Он не разговаривал со мной, игнорировал девочек, перестал работать. В нем не осталось любви, Брейди.

В глазах у Клодии блестели слезы.

— Я всегда любила его, — сказала она. — Но меня приводила в ужас мысль о том, что однажды утром мы проснемся и обнаружим покончившего с собой папочку. Я не хотела, чтобы Джуно и Клеа пережили такое. Потому и попросила его уйти от нас.

— А та история с пистолетом? — спросил я.

— О да, конечно. История с пистолетом. Она стала последней каплей. Пистолет в моем доме. Пистолет, которым размахивают на глазах у моих маленьких дочерей. — Клодия покачала головой.

— Гас состоял в группе поддержки, — сказал я. — Получается, что она ему не помогла?

— Много ли от нее было пользы, если Гас в конечном счете покончил с собой? — Клодия провела по глазам тыльной стороной ладони. — Не знаю. Может быть, без этой группы было бы еще хуже.

— Он что-нибудь о ней рассказывал?

— Гас вообще ни о чем не рассказывал. Через несколько дней после его смерти мне позвонил один из членов группы, спросил, не нуждаюсь ли я в помощи. Хороший человек. Я сказала, что не нуждаюсь.

— Вы с ним знакомы?

Клодия отрицательно покачала головой:

— Его зовут Филипп Трапело. У меня создалось впечатление, что он возглавляет эту группу.

«Может быть, именно этот Трапело и подыскал работу для Гаса, и с Хербом Кройденом насчет квартиры договорился?» — подумал я.

— Мне бы хотелось поговорить с ним, — сказал я Клодии.

— Я не уверена, что он согласится, — ответила она. — Впрочем, он дал мне номер своего телефона. Сейчас найду.

Она встала, отошла к холодильнику, на дверце которого висели прикрепленные магнитиками фотографии и какие-то записи, и вернулась к столу с листком бумаги. На листке стояло имя Трапело и номер телефона.

Я записал их на обороте одной из своих визитных карточек.

— Меня кое-что беспокоит, — сказала Клодия.

— Могу я чем-то помочь?

— Возможно. Я просто не знаю, к кому мне следует обратиться по этому поводу. К адвокату, наверное. — Она коротко улыбнулась. — Адвокат-то у меня есть, но я думаю, что специалист по разводам мне больше не понадобится. А насколько мне известно, Лили ничем, кроме разводов, не занимается. — Она приподняла брови. — Алекс говорила, что вы…

— Я занимаюсь всем, что требуется моим клиентам. Если не могу сделать чего-то сам, нахожу хорошего адвоката, который может.

— А я могла бы стать вашей клиенткой?

— Если бы Гас был жив, не могли бы, — ответил я. — А теперь — разумеется.

Она кивнула.

— Дело вот в чем. Пока Гас был в Ираке, он каждый месяц присылал мне по электронной почте подборку фотографий. Он самым решительным образом потребовал, чтобы я в них не заглядывала. Попросил меня переписывать их на CD, складывать эти CD в шкафчик, который стоял в его кабинете, стирать снимки из памяти компьютера и никому не говорить о них ни слова.

— Скажите, а когда он отправлялся в другие места, договоренность у вас была такая же? — спросил я.

Клодия покачала головой:

— Снимки он мне по почте присылал, и на CD я их тоже переписывала, но лишь для того, чтобы иметь дубликат. И я совершенно уверена, что в итоге фотографии, которые он делал в Ираке и присылал мне, сохранились только в одном экземпляре. Думаю, они были своего рода взрывным материалом.

— И что случилось с этими CD? — поинтересовался я.