Раздался вежливый стук в дверь, и в комнату вошел официант. Он начал быстро выгружать полный поднос на стол. Но Харкнесс отослал его и принялся за дело сам.

— Вы знали эту женщину? — спросил я Лютера.

— Барбару? — Он кивнул. — Конечно, знал. Приятная женщина. Потому-то я так и взбесился: если бы Равель оставил ее в покое, ей бы еще жить и жить.

— У него с ней что-то было?

— Думай о том, что ты говоришь, Бен, — угрюмо сказал Харкнесс. — Это все, что я прошу.

Лютер, язвительно прищурившись, наблюдал, как Харкнесс поливает пшеничные пирожки кленовым сиропом, затем он посмотрел на меня, и глаза его блеснули.

— Я встретил Барбару на пляже, когда мы были у них в доме и обсуждали новую картину, — сказал он. — Меня просто бесит, что ее убил какой-то ревнивый псих! Я уверен, что ее убили из ревности. Равель приставал к ней, а кто-то ее приревновал и ухлопал.

— Это интересная версия, мистер Лютер, — сказал я вежливо. — Вы знаете того, кто ее приревновал?

Он с сожалением покачал головой:

— Нет, но я уверен, что стоит только вам его найти, считайте, что вы поймали убийцу!

— Ну, что ж, спасибо, — сказал я.

— Хочешь кофе, Бен? — промямлил Харкнесс, с полным ртом пирожков и сиропа. — Теперь, когда ты отправил Руди в газовую камеру, не хочешь ли перекусить?

— Кофе! — Лютер даже поперхнулся от ярости. — У меня руки чешутся пойти и набить морду твоему Равелю.

— И испортить такой профиль! — сказал Харкнесс. — Нет, Бен, ты окончательно рехнулся.

Я посмотрел, как он по рассеянности положил себе в кофе три лишних ложки взбитых сливок, и решил, что мне пора уносить ноги, пока мой желудок окончательно не взбунтовался.

Когда я поднялся с кресла, Лютер взглянул на меня.

— Проследите за Равелем, — сказал он, — и вы быстро докопаетесь до сути, лейтенант.

— Бен! — в отчаянии завопил Харкнесс.

— И, — невозмутимо продолжал Лютер, — у меня к вам маленькая просьба, лейтенант. Когда этого никто не будет видеть, отделайте Равеля своей дубинкой в тех местах, которые не будут позировать перед камерой, ладно?

«Дневная мечта» — очень приятное местечко. В особенности если ты в состоянии платить несколько сотен долларов ренты в месяц.

Сам дом находился примерно в сотне ярдов от дороги — современное двухэтажное здание, выстроенное в форме подковы вокруг большого плавательного бассейна. Сзади располагались два теннисных корта, сад с лужайками, на которых стояли бильярдные столы. Дорожки, посыпанные гравием, петляли между деревьями.

На дверях конторы висела табличка с надписью «Управляющий». Я вошел без стука, и невысокий мужчина отпрянул от окна, уронив при этом на пол большой бинокль.

— Ох! — Он нервно поежился. — Вы меня испугали.

— Это моя работа, — сказал я ему. — Я ищу мисс Кловис, Камиллу Кловис.

— Да, да, конечно, — торопливо сказал он. — Очаровательная женщина! Ее квартира 5-А, почти в самом центре.

— Спасибо, — сказал я.

— Ну что вы, что вы! — Он потоптался в нерешительности. — Я думаю, — выдавил он из себя в конце концов, — что мисс Кловис сейчас у бассейна. Да, у бассейна, я уверен в этом.

— Спасибо, — повторил я.

Я вышел из конторы и направился к бассейну. Вдоль бортика плыла толстая блондинка в ярко-красном купальнике. Она изо всех сил вытягивала шею, стараясь не замочить сигарету, дымившуюся в длинном мундштуке. Бедняжке приходилось с удвоенным усердием загребать руками и ногами, чтобы удержать себя и сигарету на поверхности, и я решил, что это такое специальное упражнение — толстуха явно стремилась похудеть. Огонек сигареты отражался в тонированных стеклах солнцезащитных очков. Их оправа, как я заподозрил, была инкрустирована бриллиантами.

Чуть дальше на краю бассейна какая-то брюнетка лежала лицом вниз, положив голову на согнутые руки. У нее были длинные ноги, переходящие от полных бедер к нежным лодыжкам и красивым ступням. Разрисованное черным и желтым с серебряной ниткой бикини — что я с удовольствием отметил — было настолько мало, что служило не более чем символом. Лифчик на спине был развязан.

Я молча стоял, оценивая девушку взглядом.

— Убирайся отсюда, ты, грязный карлик! — раздался внезапно приглушенный голос. — Не думай, что отблеск твоего бинокля нельзя заметить! Я позову полицию и скажу, что ты пытался меня изнасиловать!

— Это неправда! — сказал я с воодушевлением. — Стоит мне подойти к вам, я уже ничего не вижу — у меня запотевают очки!

Ее спина напряглась.

— Что случилось с твоим голосом? Он внезапно стал напоминать мужской?

— Я съел коробку этих пилюль, — сказал я гордо. — Целую коробку за раз. Я сейчас на такое способен, о-о-о!

— Кто бы вы ни были, вы явно не тот слизняк управляющий, — сказала она. — Ведь стоит ему поговорить со мной три минуты, и у него уже мокрые штаны!

— Я не управляющий, это верно, — согласился я. — Я тот самый полицейский, которого вы хотели позвать, если бы я был тем самым управляющим и не убрался бы подобру-поздорову.