— У тебя есть еще вопросы, Эл? — спросила она. — Или ты наконец обнимешь меня?

Многие могут не поверить в это, но я все-таки человек. Я знал, что если откажусь, то потом не буду спать ночами, переживая это. Я медленно поднялся и сел на кушетку рядом с Ней.

— Нам никто не помешает, — мягко сказала она, — так что не нервничай, Эл.

— Я впервые слышу такое от женщины со времен моего отрочества, — сказал я. — Я придвинулся ближе. — Может быть, моя техника не устраивает?

— Пожалуй, она несколько старомодна, — спокойно ответила она.

Быстро и грациозно она поднялась с кушетки и сняла очки, аккуратно положив их на столик.

Когда она взглянула на меня, глаза ее были туманны, и вовсе не от близорукости.

— Видимо, ты отвык от подобных ситуаций, Эл, — сказала она. — Тебе нужна помощь.

Она взяла мои руки в свои и положила их на небольшие, твердые груди. Сквозь ткань платья я ощутил что-то мягкое и теплое. Она на минуту крепко прижала мои руки к телу, затем пальцы ее правой руки стали направлять пальцы моей левой руки.

— Это называется застежка, — прошептала она. — Тебе надо всего лишь слегка дернуть.

Я дернул.

Платье из шелка скользнуло и упало к ее ногам. На ней были только лифчик без лямок и белые трусики. При взгляде на нее у меня пересохло горло.

Затем она нырнула в мои объятия, и я почувствовал тепло ее тела, прижимающегося к моему. Ее острые белые зубы на мгновение впились в мою нижнюю губу.

— Обычно такие сделки заключаются пятьдесят на пятьдесят, Эл, — хрипло сказала она. — Ты не должен вести себя как чурбан!

Именно в этот момент я услышал, как дверь позади меня открывается и кто-то входит в комнату.

Я подумал, что это дворецкий, который, можно считать, потерял свою работу, но зазвучавший голос дворецкому явно не принадлежал.

— Рена, — строго сказал кто-то. — Иди к себе в комнату!

Она наклонилась и подняла с пола свое платье, затем медленно выпрямилась, прижимая его к себе.

— Папа! — сказала она надтреснутым голосом. — Я… Я не знала, что ты…

— Иди к себе в комнату, — повторил он, делая паузы после каждого слова.

Она кинулась к двери, не взглянув на меня. В этот момент я почувствовал к ней такую же жалость, как и к самому себе.

— А вы, сэр? — вопросил холодный голос. — Могу я узнать имя человека, который пытался соблазнить мою дочь под крышей моего собственного дома?

— Смит? — неуверенно предложил я.

Лэндис стоял перед своим письменным столом у телефона.

— Итак, — сказал он, — вы пришли сюда допросить мою дочь об убийстве ее брата всего лишь через несколько часов после того, как она узнала об этой трагедии. Вы не подумали о том, что такой допрос может тяжело сказаться на психике хрупкой, чувствительной девушки.

— Я…

Это было все, что мне удалось из себя выдавить.

— Сначала вам надо было повидаться со мной! Хотя бы из вежливости! И спросить у меня разрешения на такой допрос. Что ж, — он глубоко вздохнул, — разрешите сказать вам вот что, лейтенант. Вы сделали большую ошибку.

— Это мне еще ни о чем не говорит, — сказал я.

— Вам не повезло, вы имеете дело не с какими-нибудь жалкими эмигрантами! — взорвался он. — А с самым могущественным рупором общественного мнения нашего города, и я прослежу за тем, чтобы общественность познакомилась с теми методами допроса, которым пользуются стражи правосудия этого города! — Он набрал номер, затем пристально на меня взглянул. — Говорит Дэниел Лэндис, — сказал он в трубку. — Мне нужен шериф, немедленно!

Прошло четыре секунды — я считал.

— Лейверс? — спросил он. — Дэниел Лэндис. Я только что пришел домой и застал одного вашего молодого человека, терроризирующего мою дочь… Терроризирующего, именно это я хотел сказать. Бедная девочка и так вне себя от горя. И этот ужасный допрос еще более ухудшил ее эмоциональное состояние. Я настаиваю, чтобы этот человек, который силой вошел в дом, был сурово наказан — и немедленно!

Небольшие красные пятна появились на его щеках, пока он несколько минут слушал.

— Шериф! — резко сказал он. — Я не собираюсь учить вас, как командовать в вашем управлении, но этот допрос с насилием — за гранью того, что можно вынести… В любом случае в завтрашнем номере «Трибьюн» будет опубликован материал, посвященный этому беспределу. И честно вас предупреждаю — если хоть один из ваших людей опять приблизится к моему дому, я просто вышвырну его прочь! — Он резко бросил трубку. — Я надеюсь, что вы запомните этот урок, Уилер, — сказал он. — Я думаю, шериф не оставит без внимания мои слова еще до тех пор, пока он прочтет завтрашнюю газету.