Между тем солнце вовсе покатилось к морю и, хотя запахи продолжали дурманить мозги и пощипывать ноздри, Хапкинс заметил:

— Наступает ночь, а мы, кажется, без огня! — И быстро плеснул острыми тревожными глазками. Он-то понимал, что с чековой книжкой на несколько миллионов долларов небезопасно даже в Сан-Франциско, не то что на незнакомом острове!

— Нет проблем! — радостно блеснул глазами артельщик. —Всё в наших руках!

При этих словах Хапкинс вздрогнул, но тут же успокоился, потому что артельщик сказал:

— Дайте ваши очки!

Потом наскрёб горстку пожелтевших пальмовых листьев, направил на них сквозь стеклянные очки луч, и через минуту, вслед за дымком, бодренький огонёк начал пожёвывать кучку хрустящего хвороста.

— Вот так! — сказал артельщик. — Очки ваши, а хворост и огонь мои... Вот вам— хе- хе! —и настоящее совместное предприятие! — Золото у него во рту сверкало радостно, как

несколько лет назад около Жюлькипура. Казалось, он снова приближается к какой- то давней заманчивой цели.

И чтобы сделать к ней ещё один шаг, Стёпка выдернул из гирлянды самую толстую, самую аппетитную сардельку, разломил её пополам и, словно кусок собственного сердца, щедро протянул половину Хапкинсу.

НОЧНЫЕ УРОКИ ДОКТОРА ХАПКИНСА

В ту же минуту оба компаньона впились зубами в упругую сарделечную мякоть, из неё брызнул сок, и все опасения опытного мистера Хапкинса сдуло горячим гастрономическим духом.

Что там какая-то тёмная ночь и необитаемый остров, когда у тебя во рту впервые за десять ледяных лет хрустит сочный кусок сардельки!

Подумаешь, ночь! Да и сама ночь, и тёмные пальмы, и притихшие волны собрались на этот весёлый хруст.

Даже звёзды, громадные звёзды нависли прямо над головой и принюхивались к этому запаху!

Хапкинс отхватывал мясо маленькими крохотными кусочками, а вот артельщик перекатывал от щеки к щеке один и тот же здоровенный кусок, причмокивая, приохивая, приахивая, и, наконец, снова воскликнул:

— Вот это совместное предприятие! А?!

— О да! — согласно вздохнул Хапкинс и кивнул так, что, казалось, звёзды, облизнувшись, кивнули вместе с ним.

— Правда, — добавил он, осторожно откусывая очередной кусочек, — кроме сарделек, для совместного предприятия нужно ещё кое-что. — И он со значением похлопал себя по сердцу.

— Что же? — быстро спросил артельщик. Уж очень ему хотелось заиметь дело с таким компаньоном, как Хапкинс. — Что же? — быстро повторил он.

— Чековую книжку. Совместный капитал. У вас есть чековая книжка?

Артельщик быстро передвинул во рту кусок и сказал:

— Пока нет.

— Нужно заработать! — поучительно сказал Хапкинс.

— Как? Не зарывать же — хе-хе! — денежки на поле чудес! — простодушно проговорил Стёпка, забирая в рот очередной кусок. — Поделитесь опытом!

— О, это очень просто! — откликнулся Хапкинс.

— Ну да! — растроганно изумился Стёпка. — Так тебе й посыплются на голову миллиончики? Как?

— А так! Нужно, правда, иметь условия, которых здесь нет... А для этого годится всё,

решительно всё! — Хапкинс повёл крючковатым носом и пояснил: — Нужно только, чтобы у тебя что-то было, а у других этого чего-то не было.

— Что же? — вкрадчиво спросил Стёпка.

— Ну хотя бы кот! — весело сверкнул глазами Хапкинс.

— Конечно, в сапогах? — хихикнул артельщик.

— Обыкновенный кот! Даже без штанов, — что-то вспоминая, весело сострил Хапкинс. — Жадный голодный кот!

— И что же?

— Надо сделать, чтобы в округе котов было поменьше, а мышей в торговых и мясных лавках побольше. Тогда с каждой пойманной мышки можно получить доллар, два, три! — весело рассмеялся Хапкинс.

— Но всё-таки есть и затраты...

— Ну, нужно быть похозяйственней.

Кое-что соображая, Стёпка мигнул своими рыжими ресницами:

— Но ведь другие тоже — как ни старайся — могут завести голодных котов.

— Нужно сделать, чтобы ваш был самый голодный! — улыбнулся Хапкинс. Он живо представил родной солнечный квартал, небоскрёбы, мосты над заливом, маленькую улочку и себя с огромным рыжим котом... — У меня был самый жадный кот на весь Сан- Франциско! Моя милая мамаша боялась, что однажды он и её сожрёт вместе с нашим коттеджем. А результат — первая тысяча долларов! — И глазки Хапкинса сверкнули зеленоватым блеском.