— За этим скрывается еще что-то. Что? Продолжай, — она услышала его голос откуда-то издали. Его руки давили ей на плечи.

— Я узнаю, — сказал он.

В дальнем конце комнаты зазвонил телефон. Она видела, как он подошел к нему и снял трубку. Голос его моментально изменился и приобрел легкий дружеский оттенок, знакомый ей с незапамятных времен.

— Да? Привет, дорогая Фе. Прошу прощения, что не позвонил раньше. Лайлу несколько часов промучили в Скотленд-Ярде. Да. Я встретил ее и обещал позвонить и сказать, что она опоздала и перекусит где-нибудь. Я пригласил ее к себе. Пожалуйста, передай кузине Сесиль, что вина целиком на мне, а не на ней. Я обещал, но не позвонил. — Он посмотрел на Карлайл. — Она в полном порядке. Я присмотрю за ней.

Если представить художника, хотя бы сюрреалиста, за попыткой изобразить настоящего детектива из полиции на типичном и сложном фоне его повседневной работы, мы, несомненно, увидим на его полотне комнату с заросшими пылью углами, предметы, замерзшие в непривычной назойливости, пепельницы, столы под сукном, переполненные мусором корзины, столы в серых пятнах от пепла, грязные стаканы на них, стулья, расставленные как попало, остатки еды и шторы, в которые навсегда въелся застарелый запах их ненужности.

Когда в половине первого в этот воскресный день Элейн и Фокс вошли в «Метроном», там все еще пахло субботним вечером. Сам ресторан, раздаточные и кухни сияли чистотой, но вестибюля и конторских помещений рука человека не касалась, и на них следы отгремевшего веселья казались тонким слоем пыли. Три человека в рубашках с короткими рукавами приветствовали Элейна с тем оттенком мрачного удовлетворения, который сразу говорит о неудачных поисках.

— Все впустую? — спросил Элейн.

— Пока да, сэр.

— Нужно осмотреть коридор, ведущий из вестибюля позади кабинетов в задние помещения, — сказал Фокс.

— По этому коридору убитый должен был пройти, чтобы появиться в дальнем конце ресторана.

— Мы сделали это, мистер Фокс.

— Опечатали коридор?

— Нет еще, мистер Элейн.

— Я поискал бы еще там. — Элейн указал через обе открытые двери кабинета Сесара Бонна во внутреннее помещение. — Начните с той, задней комнатушки.

Сам он прошел в ресторан. Столик, за которым он и Трой сидели минувшим вечером, был вторым справа. На нем лежали ножками кверху стулья. Элейн взял один и сел. «Двадцать лет, — думал он, — я тренировал память и не давал себе поблажек. Впервые стал свидетелем по делу, которым занимаюсь. Я гожусь на что-нибудь или уже закис?»

Сидя в одиночестве, он начал воссоздавать по памяти всю сцену, начиная с мелочей: белая скатерть, находившиеся на столике предметы, длинная ладонь Трой рядом с его рукой — все это он видел естественным образом, не прикладывая никаких усилий. За соседним столиком спиной к нему сидела в красном платье Фелисите де Сюзе. Она крутила пальцами белую гвоздику и искоса поглядывала на мужчину, сидевшего сбоку от нее. Он находился между Элейном и лампой на том столике. Его профиль четко вырисовывался на фоне лампы. Он сидел, повернув голову к оркестровому помосту. Справа от него находилась Карлайл Уэйн — ее было хорошо видно, лампа освещала ее ярче других. Чтобы лучше наблюдать за происходящим на сцене, она наполовину повернулась спиной к столику. От висков ее волосы волнами уходили назад. На лице было выражение сострадания и смущения. За Карлайл, спиной к стене, почти полностью заслоненный остальными, виднелся строгий силуэт леди Пестерн. Когда ее соседи по столику двигались, Элейну открывались то ее величественная прическа, то царственные плечи, то бюст, но ни разу — ее лицо.

Над ними и рядом с ними бешено дергался среди скопища барабанов мужчина. Его заливал поток света, поэтому его было видно прекрасно. Лысая голова лорда Пестерна раскачивалась и подпрыгивала. Блики плясали на металлических частях его инструментов. Потом луч прожектора переместился в центр сцены, где, откинувшись назад и почти положив аккордеон на грудь, играл Ривера. Сверкали глаза, зубы, хром и перламутр инструмента. Неподвижная стрела метронома смотрела прямо в грудь Риверы. Позади него, наполовину освещенная, металась вверх и вниз пухлая рука, колотившая по воздуху дирижерской палочкой. На круглом лице застыла широкая улыбка. У границы освещенного круга лицом к Ривере появился лорд Пестерн. Револьвер, направленный на искривленную фигуру, полыхнул пламенем — и Ривера упал. Затем последовали новые выстрелы, притворные падения и… Элейн с силой прижал ладони к столу. Это произошло потом, не до того, — безумная пляска цветных лампочек. Красные, зеленые, синие, они вспыхивали и гасли по всей стреле и каркасу метронома. Потом, а не до того, стрела качнулась в сторону от распростертой фигуры и вместе со всей этой подмигивающей цветовой свистопляской пришла в движение.

Элейн поднялся на оркестровый помост. Встал на том месте, где упал Ривера. Он оказался как бы внутри скелетообразной башни метронома. На задней плоскости сооружения он увидел распределительное электрооборудование. Посмотрел вверх — прямо над его головой висела гигантская стрела. Она представляла собой полую отливку из стали или пластика, усеянную миниатюрными лампочками, и по какой-то ассоциации вдруг напомнила ему украшенный драгоценными камнями дротик. Справа от двери в комнату для оркестрантов, скрытый от публики роялем, находился небольшой пульт, вмонтированный в стену. За лампочки, по словам музыкантов, отвечал Хэппи Харт. Со своего места за роялем или с того, куда он упал после выстрела лорда Пестерна, ему не составляло труда дотянуться до пульта. Элейн для проверки протянул руку и надавил на кнопку с надписью «Мотор». Первому громкому щелчку предшествовало глухое рычание откуда-то изнутри. Гигантская указывающая вниз стрела пошла вправо, на миг замерла, двинулась влево, достигла крайней точки и пошла в обратную сторону под аккомпанемент собственного храповика. Элейн включил лампочки и немного постоял внутри этого механического калейдоскопа — несообразная, неподвижная фигурка. Острие стрелы с мерцающими на нем лампочками проносилось в десяти сантиметрах над его головой. «Если долго смотреть на эту чертову штуковину, она вполне может загипнотизировать», — подумал он и отключил ток.

Вернувшись в служебные помещения, Элейн увидел Фокса, под наблюдением которого два водопроводчика снимали куртки в туалете.

— Выудить что-нибудь проволокой не удалось, мистер Элейн, — сообщил Фокс, — поэтому попытаемся посмотреть эту систему в разрезе.

— Я не питаю больших надежд на успех, — отозвался Элейн, — но пока продолжайте.

Один из водопроводчиков дернул за цепочку и углубился в созерцание последствий.

— Ну? — спросил Фокс.

— Не могу сказать, что система работает как часы, — поставил диагноз водопроводчик, — но она работает, если вы понимаете меня. — Он поднял вверх палец и посмотрел на своего коллегу.